1
По зелености, по младости –
Глупая голова! –
Прощался с тобой без жалости,
Не плакал, не целовал.
Поглубже глотнуть бы стоило -
Да в голову не пришло –
Ромашковое,
густое,
Родимой земли тепло.
А я лишь махнул домашним
С дальнего бугорка –
И потянулись пашни,
Рощица,
лес,
река…
Кто думал, что к этим местностям
К осени не вернусь?
Кто думал, что двадцать лЕт спустя
Прощальная хлынет грусть,
Что мягко качнёт попутный,
Детством запахнет рожь,
Вспомнишь деревню смутно,
А где она –
не найдёшь…
2
Моя Трайня войною спалена.
Как будто век её тут не бывало –
Гуляют волны голубого льна,
Шумит овёс там, где она стояла.
Раздался вширь, малиннком зарос
Кривой овраг, что крался по задворкам.
Белеет стайка молодых берёз
С какого-то забытого пригорка…
Давно моей тут не было ноги!
Но разве могут сердцем позабыться
И первый хлеб, и первые шаги,
И семь дворов моих однофамильцев?
Вон там была отцовская изба
С потомственною почернелой люлькой.
Вон там виднелись крыша и труба,
Сверкающие в мартовских сосульках.
Вон там – велась военная игра:
Курносые, в шубёнках нарасстёжку,
Мы штурмовали позади двора
Косую баньку на куриных ножках.
Забавная война была у нас!..
В атаку шли с громоподобным воплем
И, победив примерно через час,
Победоносно вытирали сопли.
Где вы теперь отстроились, друзья?
В соседние ли, в дальние места ли
Перебрались – за вас спокоен я:
В родной стране сиротами не стали…
А лён хорош – я лучше не видал! –
Заволокло льняное покрывало
Деревню всю, и выгоны, и даль,
И тропки все, где бегали, бывало.
3
Лежит он испокон веков
На берегу Туды.
Лежит от века ледников
У самой у воды.
Валун лежит…
Ну что скучней?
А мне он – словно след
Моих босых весёлых дней,
Моих ребячих лет.
Не раздробил его снаряд,
Не тронуло огнём.
Как двадцать лет тому назад,
Ни трещинки на нём.
На нём я с удочкой сидел,
К нему спешила мать –
Воды набрать ли между дел,
Холстину ль полоскать.
И стадо гнали пастухи
Сюда на водопой.
Теперь тут сонный шум ольхи
Да полевой покой.
Камыш качается, шепчась.
Покрикивает дрозд.
Деревня ближняя сейчас
Отсюда за пять вёрст…
Но всё же он не одинок
И многими любим –
Трава примята и песок
Притоптан перед ним.
Любой усталый пешеход,
Коль зноен дальний путь,
Хоть на минуту завернёт
К нему передохнуть.
Присядет,
вытрет шапкой пот,
Осмотрится вокруг,
Воды ладонью зачерпнёт,
А пить не станет вдруг…
Взгрустнёт, припомнив огоньки
Родной моей Трайни,
Густые дружные дымки
В безветренные дни.
Припомнит белые сады,
Амбары у ракит…
И много утечёт воды,
Пока он так сидит.
И где бы ни был он потом,
Но, спор ведя с войной,
Стоять он будет на своём
Со стойкостью двойной –
Стоять и чуять под собой
Незыблемую твердь –
Седой валун береговой,
Что в землю врос на треть.
50-е гг.