Ветер копит за пазухой сны, слова,
мотыльков, лепестки и споры.
Как-то раз подобрал - или своровал -
эхо тихого разговора
угольков из кострища, двух близнецов,
бывших веток одной берёзы.
...Ночь состарилась, умер костёр, и в сон
отлучился сидящий возле
человек.
- Было больно, - сказал один. -
Светим дальше? Восход приблизим...
- Не буди, дай набраться во сне седин...
После света - не после жизни.
В адском пламени верилось до конца,
что воскресну и стану белым.
Мне привиделся холст, и рука творца,
и судьба пусть не кисти - мела...
- Славный сон. Жаль, не спится. Зовёт, как друг,
гибнет в небе чужом планета...
Пусть ветра догрызают - я погорю:
после жизни - не после света.
Ветер стих. Рассвело. Человек привстал,
с плеч росинки стряхнул на вздроге.
И, шепча "с добрым утром, моя звезда",
почему-то смотрел под ноги.
Чёрный уголь отдал - хороша мульча -
цветоносам и хлебным стеблям.
Красный взял к себе в дом, и раздул очаг,
а под вечер свечу затеплил.