Затяни поскорее на мне пояса,
Да потуже! Нет прежней в них боли,
Уж зовут, нас зовут погостить небеса,
Нам отсрочку продав лишь за волю.
Покорив, очертив мне знакомый уют,
Мы в нем вместе с тобой растворились,
Кто же те, кто снаружи так трепетно ждут?
Кто они, и зачем нам открылись?
Те же лики, что раньше, мелькают в толпе,
Однобокой чудной каруселью,
То ликуют они, то вдруг оторопев,
Убивают за то же веселье.
Я молчать и скрываться совсем не привык,
Не в своём одиночестве сгину,
Но я фальшь уничтожил, и крик ваш поник,
В душах тех, кого скоро покину.
Потерял я в покое и тлении зла
Всю свою одинокую гордость,
Уповаю на то, что ты раньше могла,
И теперь сможешь дать мне покорность.
И живу, и дышу точно в душном я сне,
Отрекаясь от жизни устало,
Не печалься, не думай, не плачь обо мне,
И при жизни все это мешало.
Обрету вдруг другого совсем я себя,
Над туманом, где светлые лица,
И по-прежнему так обожая тебя,
Что жизнь новая может случится.
Упаду если, значит, не спится судьбе,
И она так внимательно жаждет,
Мне сказать, что отдал я себя ерунде,
И тот час же подняться прикажет.
И я снова в строю, я стою, я стою,
Невзирая на смех непогоды,
Только встал-то я снова на самом краю
Топких мест, где закончились броды.
И опять ты меня от ухода спасешь,
Снова вечность нас гневно помирит,
Снова спросишь без слов: «А ты крест донесешь?»,
Снова скажешь безмолвно: «Осилим».