Четыре чёрных дня, четыре жутких ночи,
Не от обугленной груди, кистей запястьев.
От ненависти той, что рвала в клочья,
Самим собою созданное счастье.
Да было больно, нестерпимо и противно,
Не в той ошибке, что помочь пытался.
Ах как я мог, поддаться импульсивно,
Что в чьей-то жизни просто разобраться.
Ведь не было измен, лишь сожаленье,
Что добродетель может всё изгадить.
С каким меня склоняли наслажденьем,
И продолжали шпарить или гладить.
Отрыв по полной, стёрли ,измарали,
А как теперь, проглатывая горечь.
Кому-то верить, если все насрали,
И пригвоздили смачным словом сволочь.
Но в диалоге виноватых – двое,
Пусть про меня походят небылицы.
Не первый раз остался я с судьбою,
Вот только встать, спиною распрямиться.
Как ненавижу всех до страшной колик.
Пусть время всех расставит по ранжиру.
Нажму курок и всех пошлю на волю,
Все уходите, молча только с миром.