МЕЩЕРА ПЕРВОЗВАННАЯ
Мещерские сказы
На пятидесятый день после воскресения Иисуса Христа на апостолов сошел Дух Святой в виде огненных языков. И они заговорили на разных языках. Тогда двенадцать апостолов - учеников Иисуса решили кинуть жребий, чтобы определить, кто и в какую землю пойдёт проповедовать и нести людям любовь, веру в Господа и Царство Божие. Так они разделили между собой страны, обращая людей заблудших ко Христу.
Апостолу Андрею Первозванному, кроме всего, достались бескрайние земли Скифии, которые он обошел с проповедью и достоинством за три своих нелегких странствия. А в четвертом своем путешествии, "Ондрей Петров брат" приходил на Русь.
Пошел батюшка из Крыма в Рим, из славного города Корсуня, поднялся вверх по Днепру и осветил холмы, на котором люди добрые Киев потом построили. И дошел Андрей Первозванный по пути «серебряному», до земель северных, которые мы сейчас величаем Новгородскими… через Мещеру.
Было это, или нет в те давние времена, одному Богу известно, да еще может старой долбленной мещерской лодке из спелого черного осокаря, что нашли не так давно у Святого озера. Люди добрые сказывают, что еще четыре тысячи лет назад ботала она по узким протокам - ерикам, глухо стуча плоским днищем по волнам, бегущим к Великим озерам, пробиваясь потом рекой Прой к поясу Богородицы – Оке. А может быть резала она, черная лебедушка, своими кокорами торфяные воды Воймеги и Поли, стремясь к Колезю – Клязьме. Говорили старые люди по-другому, нежели мы. «Дол бити», знать углублять что-то. Так делали наши лодки-долбленки задолго до того, как Ной смастерил свой ковчег.
Где-то там, на берегу озера Воймежного, рубил ветки мещерский человек каменным топором неолита, а потом долбил ствол осины, используя топор, как тесло. Тогда верил этот человек в Священную Матушку великого пчельника, а мир весь делил на три улья. «Светлый» улей жужжал в небесах, а пчелы звезды освещали людям путь к далекой Родине, украденной ночью, холодом и Великим оледенением. На земле в «белом» улье жили пчелы – живые люди, а умирая, они уходили в «чёрный» подземный улей.
Мир был сотворен дважды. Мещерские люди верили, что в первый раз, когда создала Матушка Божья пчёл и небесный улей, земли еще не было. Вот пчёлки и начали трудиться и землю как соты строить. От них же появились потом всякие живности на свете, а пчёлы те всё одно что ангелы. А когда первая сота лопнула, народился из неё Бог, а из мёда что вытек - солнце наше получилось.
Когда решил господь творить твердь земную, спустился он на воду и начал по ней ходить, и там где он наступал, вода в камень превращалась. Бог тогда сотворил утку. Та нырнула и подняла со дна землю, из которой господь сотворил мир. Для утки тогда были открыты все три мира: верхний - куда она летает, средний - где ходит, и нижний - куда подныривает.
Первым мир тот, что создал Бог, был золотым. Когда первая утка подняла из-под вод землю, то та состояла еще из сот великого пчельника. Мёду было кругом страсть как много, и все его ели, и силы с того имели. И люди, и звери, и живущие и даже старшие Боги вместе жили - поживали. А если кому-то что-то не понятно было, то у Господа спрашивали. А, когда он серчал, вдруг, то шли они к Матушке его. А она то, уж всегда с детьми своими разговаривала. Кто-то говорит, что кроме мёда первого, и не надо ничего было. Другие добавляют, что рыбы в реках и озерах много водилось, а на деревьях чего только не росло. Тут тебе и хлеб уже буханками, и даже конфеты. И все счастливы были. От чего жили по триста лет.
Но пришло зло великое на землю и прислужники его. Кто-то хаосом это называет. Кто-то поветрием каким. Но, раскололся мир на верных Богу и его врагов. И началась война великая. И огонь с неба падал, и молнии, и всякие коварства враги наши применили. Те, что хаос в себя впустили, силу большую имели, и бросали звезды. Где-то говорят - целую землю потопили. А у нас Матушки, и кто-то еще, из сильных, встали, и удар приняли. Молнии метали друг в дружку. Лишь серафимам Бог запрещал драться. Но, когда хаос поглотил царство тридевятое, один серафим все ж не сдержался, и весь мир, что хаосом был поражен, смахнул к едреней фене. Был он из числа старших серафимов смерти. От звезды упавшей, Мещера образовалась, как яма большая. А силы темные о холм разбились. Тереховский холм это был. А за поступок этот, Бог на серафима прогневался, и на землю сослал простым ангелом работать в Мещере. Это был Ые - серафим с медвежьим лицом. Обликом он, как человек большой, а голова у него медвежья, но с нимбом, так как у высших чинов.
Править землей - Мещерой Бог определил Матушку владычицу великого пчельника, и дал ей силу высшую - силу рождения после смерти. Смерти ведь нет, есть лишь полет с ветки на ветку древа мирового. Но, если Матушка - повелительница, которую называли в Мещере - Ангепатяй, роды не воспримет после смерти, то придет Ые и всё одно душу выдерет из человека. Ведь имя этого серафима на санскрите значит: «время», некая изначальность, материя. И перемешает Ые души людские, когда время пришло. Только все ведь по-разному умирают. Вот скажем погиб кто в бою, того непременно поминать надо, иначе он как спящий будет на свете том. А вот тот, кто сам себя жизни лишит, всё одно что сгорит, и нет его на свете том. Но, поминать всех умерших надо по покону.
Поскольку Матушка властительница великого пчельника правила Мещерой, то называли эту землю страной пчел, а вестником её считалась пчелиная матка. Уведешь её - к счастью, раздавишь - к горю. «Меш» - это пчела на старом языке. И все как у пчёл в Мещере: Матушка властительница - главная, а у неё, как дочки: матушка полей и лугов, матушка вод, кровница матушка, матушка лесов, и матушка чадородия и любви. Были в Мещере и мужские Боги-помощники: Перт и Тор-меч, Ас и Гилдес.
Когда пришел к людям Иисус Христос, пришли в Мещеру и новые святые: Георгий - воевода Небесного войска, Никита - бесов гонитель. Да и Матушек много новых в эти земли пришло. Это и Прасковея, и Улита. А вот Матушка Божия она всегда была. В Мещере старики говорят, что раньше Бог на землю Матушкой приходил, а потом пришел Иисус Христос. Бог же, он не мать и не отец. Можно сказать, что Отец - мир создал, а можно сказать, что мир родился из него, тогда - Мать выходит. Мы сейчас две троицы знаем: ветхозаветную, и нашу, а когда-то была и софийская троица. Бог там женщиной изображен - мудростью, рядом с ним Иоанн Креститель - духа родитель, и Богородица что господа в мир ввела. Сейчас эту троицу как Деисус рисуют, а смысл то один - Бог един. И было так с начала времен, еще до Иисуса Христа рождения. И если кто-то вам попытается сказать, что раньше мир был языческим, не верьте. То, не мир, а человек таким был. Не знали люди еще истинного Господа Иисуса Христа, и ни старые Боги, ни духи в этом, ни при чем. Мир, каким был таким и остался. Просто не кому было рассказать людям о том до прихода Иисуса. А есть ли границы милосердию Божьему? А силе его? Может Бог до Иисуса в мир Буддой приходил? Кто знает. А может, и раньше, что было. Сказов много разных. Вон учебник истории откройте, там нам все про Древний Египет расскажут. У них те, кого Богами зовут, страшные все и с крестами ходят. Это Анок, или Анх - коптский крест по-ихнему. А ведь Христос детство в Египте провел, и у тамошних мудрецов учился и сам их учил. Да и есть такой святой Христофор, он вообще из песеглавцев был. Все это от Бога. Значит об этом не грех говорить. Иисус Христос, он всех любит.
Тогда, когда еще пчел здесь почитали, из хорошего доброго леса – бора, дорожкой прямохожею, с востока на запад, шел добрый молодец на помощь людям. Звался он Бортником, так как брал пчелиный мед из дупла, стены которого звали – «борть». В те времена, все хорошее шло с востока на запад, а не наоборот. Да только прямая дорога у нас в Мещере, всегда рекой преграждается для путника пешего, верхового, аль на повозке с колесами. Брод на дороге той, одно лишь спасение. Тогда может и решил добрый молодец смастерить посудину с бортами, крепкую, как орешек, чтобы хаживать по рекам мещерским, как по дорогам прямохоженным. Да только расколол он кряж древесный, зимой лютой взятый у леса доброго, и очень расстроился. Решил Бортник тогда сшить борта вицей-коренем. И так увлекся, что пришил еще и доску меж бортами, сделав лодку - птицей статной. С тех пор, ладят мастера суда мещерские не одним стволом, а пятью частями. Донышко для лодки выбирая из центра кряжа. Чем толще ствол, тем шире лодка. Долбили, да кололи лодки колышками – клтусами. От того называли те лодки еще «колтасами». Сейчас уже и забыли то название. А из двух частей мастерили два борта и две кокоры. Делались кокоры из «кокоря», а кто говорит и «копаня», так как долбили их из нижней комлевой части кряжа с корнем копанным, той, что в землю-матушку уходит. И так были похожи те кокоры гибкие лебединые, что не понять людям, где нос, а где корма. Хоть вперед иди, хоть назад. Не нужно разворачиваться. Да и где развернуться то на узких мещерских реках и протоках – ериках? Вот и ладно. А лад – это род. Сколько помнит себя род людей мещерских – рыбарей природных, столько и ходят по земле предков – Мещере, ладные ладьи местные – черные лебедушки – «колтасы» древние, радуются жизни и солнышку. А солнышко пращуры мещерские «коло» в старину звали. Вот те раз, корень слова то тоже - «къл», как в колтасе. Все в природе матушке связано. Плывет та рыбацкая лодка по воде, как солнышко по небу.
Знал Бортник тот, который лодку смастерил, что пчелиные соты - отражение порядка. Не будет пчёл - миру конец. Не будет матка детей родить - тоже конец. Это сейчас конфеты, вкусности, да напитки всякие, а раньше вкуснее меда и медовухи мало что было, да и польза от них. И это было главное золото Мещеры. Человек, что живет с пчелами, он другой, нормальный он, как правило. Главное чтобы не жадный был. Раньше говорили, если без договора кто-то мёд свой принесёт в дом, то с ним Бог придет.
Когда война и хаос окончились, зло все равно свое взяло. Потому что познали люди и живущие убийство и оружие всякое. А, от колдовства злого началась зима длинная. Так наступил Век Серебряный, ибо лежал снег и не таял почти. Тут люди стали есть зверей. И, хоть раньше говорили они друг с другом, но от убийства и вражды перестали друг дружку понимать. Не только со зла то стало. Лед, да снег весь мёд засыпали. А есть что-то надо? И долго было это. И, когда человек научился убивать, обиделся Бог и все меньше и меньше говорил с людьми. Но на этом дело не кончилось люди стали убивать друг друга. И, от крови пролитой, таял снег. Но только не было уже под ним меда, ибо не достойны его стали люди.
И начался век железный. А, из железа ясно, что не только скобы и гвозди для лодок черных ковали, которыми вице-корень заменили рыбари, а оружие, прежде всего, делали. Настало время жестокости, лжи и вероломства. Чудища народились разные, чтобы героям было с кем сражаться. И расплодилось их в Мещере множество. И тогда, живущие с нами, обратились к Богу, который заселил земли сии, и соседей учил, как жить. И покону учил. И было так тысячу лет, пока часть этого народа не вышла из Мещеры, и Россию сделала. И будет тому ещё тысяча лет. А что далее будет, нам не ведомо, так как, сколько не вопрошаем мы Бога за грехи наши, не хочет он пока говорить с нами. Только сказывают батюшки, кто служил и служит в Храмах мещерских, что здесь Бог наш Иисус Христос как-то ближе ощущается, как будто говоришь с ним, а он рядышком, хоть руку протяни.
Но, не все люди связь с природой потеряли, и братьев своих меньших предали. Сказывают, что еще апостол Андрей видел в землях мещерских мохнатых слонов и северных оленей, когда пробирался тайными тропами на север. Люди ученые говорят, что олени северные исчезли из этих мест в начале прошлого столетия, лишь ягель любимый олешками остался расти на песчаных дюнах гиперборейской Мещеры. В легенду, что мамонты жили на земле еще несколько веков назад, и были обычным явлением, археологи не верят, и говорят, что вымерли эти шерстяные слоны в ледниковый период, так как их остатки были обнаружены в вечной мерзлоте. Только, мне рассказывали, что мужики, кое-где, носили сапоги из шерстяного слона, и упряжью из мамонтовой кожи пользовались еще два века назад. А в Мещере, есть легенда об ушморах - местном племени, и об их Звере - Горе. Так называли люди своих любимцев - мамонтов. Племена болотные мещерские по местному преданию ушли с ними на север в трудные времена:
Расскажет Баян вам о людях озёрных,
Лесных чародеях, ушморах свободных,
Ушедших на север со Зверем-Горой,
А те, кто остались, хранили покой
На капищах бога змеиного Уру,
Затерянных, где-то в предместье Шатура.
И как не пытались найти их с тех пор,
Упорно хранил свою тайну Шушмор.
Говорят, ушли ушморы на Север, в Сибирь, где ихних одомашненных собратьев звали Вес, или Весь, и где их Зверя-Гору встречал еще Ермак. В Мещере Мамонты жили с ушморами, окруженные болотами, поэтому и звали народ тот – людьми болотными. По своему нраву звери ихние были кроткими и миролюбивыми, да к людям ласковые. При встречах с ушморами, мамонты не только не нападали на них, но даже льнули и ластились к человеку. У мамонтов были обряды свадьбы и похорон, а также особые взаимоотношения с детенышами. Но если обидеть мамонта, то он с легкостью вывернет углы овинов, да бань, поломает изгороди, издавая при этом глухой трубный звук, а утром извинится, как нашкодивший котенок, со следом - величиной с тазик. У лохматых слонов ушморов не было врагов в природе. Они хорошо ныряли и плавали не только на мелководье, но и могли переплыть большое озеро. Так что, реки и озера мещерские не были им преградой. Их далеких родичей - сирен, люди превратили в мифах в сладкоголосых женщин-русалок. От жителей мещерских селений, даже в начале прошлого века можно было услышать легенду об ушморах - «мамонтопоклонниках», о племени мещера. «Мещ» на древнем языке означало «ходячая гора». Существуют рассказы о том, что у нас на востоке Подмосковья, где-то в окрестностях озера Святое, хранится мамонтов камень. Этот валун напоминает животное с хоботом. Вокруг него якобы совершали обряды люди из племени мещера. Впрочем, в двадцатых годах прошлого века находились любители древних тайн, которые видели не только мамонтов камень, но и встречали в болотах Мещёрского края следы исполинов. Те же свидетели рассказывали и о загадочных людях, проживающих в глухих лесах, среди непроходимых топей. Может и не ушли ушморы, а хранят свои тайны, где-то в районе мещерского «Бермудского треугольника», между Московией и Владимирщиной, называемого краеведами Шушмором. А, старики-очевидцы с усмешкой отмахиваются, мол, ну вас к лешему. Сказать, значит – загубить, и людишек болотных, и животных. Пусть мамонты гуляют по планете.
Уж, без полвека, две тысячи лет прошло, с тех пор, как апостол Андрей начал свое путешествие в Мещеру, чтобы слова Бога донести, и правильно жить людей научить. И встретила его земля эта великими тайнами. Тайны эти мы разгадываем и сейчас и пишем, то, что нам рассказывают старики.
На краю Мещеры стоит вековой дубовый лес. Деревья эти - внучата старинного засечного бора, который охранял вход в тридевятое царство и берега дивного святого озера Чудино, в котором церковь утонула. Говорят, что батюшка занялся то ли грабежом, толи колдовством, вот так и приключилось. Однако до сих пор рассказывают о колоколах под водой и странных людях выходящих и входящих в озеро. В озере этом нужно искупаться девкам, если они долго понести не могут ребенка, потому что чудесное это озеро. Или, чудное? А по озеру этому плавает счастливая ольха, или серебряная лодка, увидеть которую - к счастью. Уверен я, что «счастливая ольха» - эта наша мещерская лодочка, которая встретила святого апостола и до Клязьмы проводила. И так она святому Андрею удружила, что благословил он её людей радовать долгие века. Рубили ее в роще недалеко от села Тырново, там раньше был монастырь Тереховский, а сейчас стоят осокоря черные по три метра в диаметре. Из них не то, что колтас, дракар сшить можно, але ладью русскую сладить. Нет таких рощ больше на Рязанщине, да и во всей Мещере не сыщешь. Рассказывают люди знающие, что когда последний осокарь погибнет – миру этому конец, другой начнется. А по деревьям этим чудным хмельник вековой вьется, в котором поговаривают толи змей, толи дракон живет. Не знаю, людей жует, али нет, но осокоря те сберег. И на том спасибо. Видели люди добрые, как летал змей этот над Чудиным озером, да не жаровый он с виду, а такой как драконов рисуют.
Рыбаки местные сказывают, что в озере этом «печаль тонет». Посмотрит человек на воду, коли грусть какая, и она пройдет, а ежели, грех какой на нем самом, то сам и утопится. Утопился здесь и город целый, Тюрихтом названный, али Тюрихом. Пришли враги несметные воевать его, и день, и ночь шла битва. Но не равны были силы, так как воины города этого на сторону воевать пошли. И вот, когда надежды уже не было, ярко вспыхнул огонь, и отразился весь город в озере, а на месте его остались лишь пыль да пепел. С тех пор, рыбакам с лодок, мерещится он под водой. Рассказывали те люди, кто попадали в него, что видели странно одетых людей выходящих сухими из вод озера и уходящих туда вновь. Кто-то говорит, что там Боги древние живут, кто-то что ангелы, а кто-то, что это истинная столица государства нашего. И когда наступит конец времён - вновь город тот отразиться на холме, и будет иная жизнь, честная да справедливая. Правда это, иль выдумка не знаю, но по склонам этого холма найдено множество наконечников стрел, а земляная книга археологов говорит нам, что брали этот город враги дважды: первый раз в середине седьмого века, второй раз во времена Олега, или Святослава, кто ж теперь точнее скажет. В память о городе этом, в мещерской земле до сих пор остались названия сел Тюрьвищи. Может и там людям приозерным Боги виделись. В местах тех сохранился промысел изготовления черных лодок, по обе стороны святых озер.
Место чудное у озера Чудино назвали Тереховским лесом. О городке Тереховском, где Матушки и Светлые силы приняли бой, и о кой зло разбилось, вы уже знаете. А в лесу здешнем, заблудившие охотники натыкаются на маленький домик, стоящий на четырёх поросших мхом сваях, а внутри этого домика и перед ним лежат глиняные фигурки. Стоит эта избушка на курьих ножках на границе отделяющую жизнь от смерти, как и положено домику Бура Еги, которую в русских сказках называют Бабой Ягой. Здесь же, в междуречье Пары и Тырницы, есть песчаная дюна «Белые бугры». На ней когда-то старая крепость была, а сейчас только огромная насыпь осталась, которую знающие называют большой дорогой. Если дурак пройдет здесь в нужный день и час, то станет умным, а уж умный и вовсе многим овладеет. Вот только есть дни и часы, когда ходить там весьма не желательно, так как и то, что имеешь, можешь потерять. Ведет эта дорога к древнему святилищу, состояло которое из шести холмов, пока безумные люди один из них не срыли на песок. Ученые на двух квадратных метрах нашли здесь радиационную аномалию, да в окрестностях по соседству - древние украшения и глиняные фигурки. На Троицу местные знающие ходили за травой в Наврис, недалеко отсюда. Говорят трава здешняя втрое сильней, чем где либо. А люди здесь жили еще в веке бронзовом.
И тогда и сейчас в небольшом сказочном озере Верженец живет туман, который принимает то облик огромной руки, то прекрасной женщины. А еще оно стало прибежищем огромных лягух, или крокодилов, со страху не разберешь, которые пугали своим видом спустившихся к воде людей. По внешности они напоминают варана, только с вытянутой головой. Вероятно, в этих местах жил, или живет до сих пор дракон, или некое реликтовое существо, которое быть может и легло в основу легенд, о том, что руссы держат в домах ящеров и поклоняются им.
Вдоль загадочного озера Ундрих, где-то в центре мироздания, растут раскидистые дубы, а между ними лежит большая поляна, где собирался совет Высших. Объяснить это и просто, и очень сложно. Это как гвоздь, вокруг которого вращается мироздание, и двери разных миров потому там открыты. Рассказывают люди, что иногда видят там костёр, около которого сидят живущие, по старинушке Боги. Но тот, кто увидит этот костер - обычным человеком уже не станет, а тот, кто сядет к нему, может считаться необычным человеком. Если Вы сели у костра, там Вас не кто не тронет, со смертью можно выпить и закусить. Но ведь рано или поздно кончиться собрание у костра. Идя к такому костру, с собой брали медовухи и легкой еды. Хотя живущие угощали по-разному: туески ягод принесут и сока березового, рыбы, хлеба и прочего, а Бог Тор мог кабана или тура притащить, ибо длились сидение у костра иногда несколько дней. Приходила к костру и Чамка, что водами, лесом, да полями заведует, и Илия, и Егорий, и Праскева-Пятница заходили, и даже сам Ые. В старину говорят, начинались у этого костра походы в Пичкиморье на войну с неведомым злом. Странная страна Пичкиморье. Зимой там снег не как у нас, а твердый наст. А вокруг деревьев снега вовсе нет и тепло так, что можно уснуть и не замёрзнуть. Бывает, что и к нам из Пичкиморья враг приходит. Например, маленькое облачко как простыня грязная. Тут надо за железо схватиться и обложить облако матерно, потому как такая штука может накатить и съесть, что зверя, что человека. В этой сказочной стране лежит живое болото Алдонин карёк, из которого по ночам огненные шары вылетают. Когда-то здесь было круглое озеро Могага, в которое очень давно упал крылатый конь-дракон, злым колдовством изведенный. И кто место то потревожит, великое зло разбудит для людей. Увы, люди раскопали это местечко. Может от того в мире все и стало не ладно.
Если смотреть на матушку-Мещеру сверху, то уж очень она напоминает кувшин, или амфору, а может и бутылку, которую делали здесь фараоны, так люди местные мастеров-стеклодувов величали. Опоясывал с западной стороны бутылку эту - пояс Богородицы, так звали с древних времен реку Оку с притоком Москвой. С восточной стороны очертила сосуд тот Клязьма, Колезем древним названная. На дне бутылки той лежат чудеса земли Шиловской, о которых мы вам поведали, где столица древней Артании – Арта находилась, и тайны городка Мещерского – столицы Мещеры, где потом Касимов отстроили – столицу ханства Касимовского. По разному верили и по разному видели Бога люди здесь живущие, но верили, что он один, только помощников у него много. А там, где горлышком бутылка мещерская заканчивалась, предки наши поставили Москову, столицу родины нашей - Москву. Место это, как пробка. В земли эти никак не попасть больше по суше. И если перевести название Москвы с санскрита, то получится Мо-Кша-Каива, или «отпускающая», «освобождающая» по нашему.
Когда- то Мещера была морем. И сейчас на песчаных островах – моренах стоят села и деревушки среди бескрайних болот, множества озер, рек и ручейков. И жизнь в этих землях, была невозможна без надёжного средства передвижения - лодки. Да и сейчас еще рыбаки приозерные имеют долбленки для надобности. В разлив, когда дорог нет, это одно лишь средство к соседям в гости добраться, али в магазин, или в Храм Ильи Пророка на службу в село Палищи. В старину, всей семьей в лодках размещались по семь человек разом. А если соединяли суда меж собой, можно было даже стог сена перевозить.
Греки давно восхищались лодками мещерскими, называя их «моноксиломи». «Однодревками» по-нашему. Хоть и из пяти частей, но все ж сделанные из одного дерева. Говорили они, что руссы зимой рубят лодки дубовые, а весной на воду спускают. Только вот ошибались греки с выбором дерева. Не могли люди добрые убивать святые для них дубовые боры, да и не поплыла бы так легко лодка дубовая. А уж, как долбить её тяжко, так это наш Бортник рассказал бы вам доходчиво. «Дъб» - дубасить, что по колдобинам на Руси трусить стежками - дорожками малохожеными. Человеку русскому никакой пользы, кроме вреда. А делали те лодки из осокаря черного, липы, да осины. Легки в обработки деревья такие - спелые. Их и при жизни лесной берегли люди, и, срубив - почитали. Это сейчас, во времена тяжелые – бесхозяйственные, когда леса охраняют от людей там же живущих, и не дают рыбакам жить по покону, на лодку мастерам и сосна сгодится, если успеешь её у людей торговых выкупить.
В те далекие времена, когда Бортник пчелу боготворил, рубили тело лодки для жизни в лесу, а для смерти можно было и у дома смастерить свой последний короб – корабль. И нес тот корабль после смерти Бортника с одного берега у изгиба реки Поли, где живут пчелы в «белом» улье, на берег мертвых людей, живущих в «черном» улье. И знали они, что Матушка Богородица любит их всех грешных. Любила Матушка Небесная и чад своих - зверей, и дарили им жизнь разную. А люди мещерские слагали об этом сказы.
Ежу, например, зверьку маленькому и беспомощному, даровала она панцирь из иголок, чтобы всякий его обидеть не мог. Между тем, в Мещере ежа звали змеиным волком, потому что люто он бился со змеями и выходил победителем из этих схваток. У ежей в Мещере и царство своё есть, где царь ихний в короне ходит. А, со змеями бьются чаще ежихи, им, видишь ли, чтобы замуж выйти обязательно надо змея завалить, снять с него шкуру и поясок из неё пошить. А еще, говорят: ёж в колдовстве гож. Ведь, иголка супротив любого колдовства мастерица, а тут целый пучок. Когда дух зла принял обличие змея, сотворил, Бог ежа ну чтобы тот больше, где не надо не ползал и народ не смущал. Да и того первого змея ёж съел. Только забыли все про то. Но в благодарность за это назвали именем этого ёжика ягоду – ежевикой. Такая честь только двум зверям дана: волку с волчьей ягодой и ежу. Вот с той поры ежи да волки и являются особыми стражами лесной хозяйки – Матушки. Только волки они и съесть могут путника нерадивого, а вот ежа в Мещере встретить примета хорошая. Главное, трогать его не нужно, и не обижать. Лучше вообще сделать вид, что не заметили ежа. И, главное не бежать за ним, а то уведёт в Пичкиморье, и не сыщут того любопытного. А ещё ежи молоко любят, уж не знаю по какому покону, но в старину ежей приглашали в дом жить, от змей жилище свое беречь. Оно и сейчас, у нас в Мещере, гадюки заползают в кровать и спят там, не со зла, просто холодно им. Но если прижать её, или испугать, конечно же, она может куснуть человека. Насмерть куснуть может. Издавна на Руси ходило поверье, что если человека укусила змея с медным оттенком - медянка, то он обязательно умрет к закату солнца. Единственным выходом мол, было отсечь укушенную конечность или вырезать часть плоти возле раны. Не ведающие люди убивали медянок при первой встрече. Но в Мещере знают, что яд медянок для человека не опасен. Больше шансов умереть от укуса пчел. Бояться нужно гадюк. Поэтому, при встрече со змеей, нужно присмотреться к голове. У медянки она почти срослась с телом, а у гадюки, передняя часть как острие копья. Вот ежей и держали, чтобы с гадюками воевать. Но быстро отпускали, так как зверек долго не проживет в доме. Ночью он громко топает, гремит мебелью, фыркает и чихает, точно ночной сторож, что ходил по домам с колотушкой, и стучал пока всё спокойно. Ёж, вообще, нередко селиться рядом с человеком в старых домах или у дома со стороны печки.
Сказывают, что домовые с ежами говорить умеют. А когда домовому хозяину надо отлучиться для охраны жилища он нанимает ежа. Рассчитываясь потом с ним лакомствами разом, или в течение срока.
Змей тоже почитали в Мещере, без нужды не убивали, и всегда уступали им дорогу. Когда Бог заставил всех зверей поклониться Адаму, змеи, не имеющие шеи, вроде и не кланялись. Вот, и жалить гадюка право имеет, если под ноги не смотреть, да дорогу ей не уступить. Говорят, что кусает змея, если только Матушки хозяйки лесной запрет какой нарушить. Вот тогда, и покарать она может человека неразумного. У гадюк тоже было своё царство и Бог змеиный Ур, что в Шушморе тайном Храм свой имел сферический, где «проклятый» меч до времени хранился. Да уж больно много змееборцев, на Руси появилось тогда. Столько, что теперь ни драконов, ни змеев гигантских не встретишь. Гадюки только за свой мир и борются. Была раньше у них королева, красоты не писанной, ниже живота - змея, выше - человек. Раньше часто любилась она с мужами человеческими. Пойдёт охотник в лес, как захочет спать, а тут эта дева. Ну, дальше опять же понятно, что мужик с бабой делают. А от связей тех, пошёл змеиный народ: хочет – человек, а хочет змея. Не было от них зла большего, чем от человека, или зверя. Но, тайное они знали. Иногда, можно было к ним в дом попасть. Под озером, Шагарой названным, один паренёк в царстве ихнем побывал. Олень его помял на охоте, ну змее-люди и подобрали бедолагу. На остров привезли. Деревня как деревня. Только, когда хозяин печь начал разжигать, щелкнул пальцами и огонь горит, а вместо лампочек шарики огненные висят. В общем – чудеса: ему олень плечо разодрал, а хозяйка, сжала два куска кожи и, ни раны, ни чего не осталось. Как будто приснилось все.
Ужи – это другой мир. Они всегда с людьми дружно жили. Ужи дома и посевы от мышей берегли. Потому им почет и уважение у мещерского люда. Когда в домах полы земляные были, старики говорят, их вместо кошек держали. Много сказов про ужей рассказано было.
Когда-то в старину, жила в селе Березове красивая девушка, мать ее любила, холила. Однажды, пошла она с подружками на реку Тырницу - купаться, напротив Барского сада. Подружки рубахи на берегу побросали, выкупались, оделись, и домой. А эта, самая красивая девка, только к рубахе подошла, а там сидит громадный уж. Она его сгоняет, а он никак. А, потом говорит уж по-человечески:
- Я тебе рубаху не отдам, пока ты за меня замуж не пойдешь.
Делать нечего - не нагишом же ходить. Девка согласилась, а сама думает:
- Опосля, от него сбегу.
Схватил уж ее и, в лес уволок, на ту сторону Тырницы, где у него дом был в Волчьем яру. Делать нечего, живет девушка у ужа, стерпелось, слюбилось. Да только хочется ей мать посмотреть. Однажды просит ужа:
- Муж ты мой, отпусти матушку проведать.
Муж – уж долго думал, не хотел пускать, потом согласился. Посадил девку на спину, привез на березовский берег и говорит:
- Даю тебе время до захода солнца, а я тебя здесь ждать буду.
Пришла девка к матери, а та от радости не своя стала. Она думала, что дочку совсем потеряла, а тут, глянь-ка, сама пришла. Рассказала девка матери, что теперь замужем за ужом. Та поплакала, погоревала, а потом говорит:
- Ложись-ка, дочка, я у тебя в голове поищу.
Стала искать у ей в голове, баюкать, та и уснула. Мать тихонько побежала к Тырнице. Выглянула из-за кустов, а на песке уж лежит. Да такой огромный, прямо страсть. Схватила баба топор и отрубила ужу голову. Сама вернулась домой, думает, теперь, мол, дочку освободила. А дочка как проснулась, глядь, солнце садится. Она быстрее на реку. Смотрит, а уж убитый валяется. Заплакала она, поняла, что мать ее убила ужа:
- Что же ты, маманя, наделала, мужа моего родного сгубила! Не жить мне теперь без него!
И вдруг, обернулась птицей - кукушкой. Вот с тех пор так и летает, плачет по мужу.
Уважали в Мещере Ящура и Горыныча, поэтому не рисовали образ святого Егория Змееборца, а больше ставили образки со святым Никитой побивающего беса. Никита Готский - это особый святой нашей церкви. Он жил в готской империи, и был христианином. Но тут к власти пришёл царь-язычник, и заточил Никиту в тюрьму. К нему явился бес и стал искушать его освобождением. Никита был не робкого десятка, избил беса своими кандалами. А, на следующий день был казнён. До наших дней кресты с изображением Никиты именовались «чертогонными», или «бесогоны». С их помощью боролись со всяким проявлением зла, и лечили. В Мещере говорили, что Никита особый святой: «Бесы от него за сорок сороков бегут».
Но, звали Великомученика еще и Никитой – гусятником – хранителем гусей и детей-грудничков.
Гуси – лебеди, любимые персонажи русских сказок, почитались в здешних местах, ещё с каменного века. В приозерной Мещере им поклонялись, их держали в храмах, и в их честь назвали реку – Гусь. На головоломку, кто раньше появился яйцо, иль гусыня, вам здесь с уверенностью ответят, что Матушка Гусыня яйцо снесла, из которого вылупилось солнце. Ведь, солнечная птица – гусь, на древнем языке, не что иное, как «идущий по воде», посредник между людьми и высшим миром, символ жизни, созидания и возрождения. А также, это олицетворение женской плодовитости, материнства, хозяйственности, стремления опекать детей и супруга. Дева солнца в образе пчелы, открывала ключами врата Рая - Вырея, где проводили зиму стаи перелётных птиц. Она первая спускалась на трехколесной колеснице, запряженной стаями гусей на землю. Это было в день весеннего равноденствия. Новый год у наших предков до конца пятнадцатого века. В старину, в этот же день весеннего равноденствия гусей приносили в жертву, как символ солнца, которое с каждым днем будет светить всё дольше и дольше, возрождаясь к новой жизни. Вот почему древние жители Мещёры из костей их крыльев делали флейты, и первая песня созревшей мещерской девочки, звучала после обряда посвящения, специальной каменной гусиной головой. Каждая косточка гуся использовалась по-особому. Лапы – символ смерти, хоронили подальше от дома, грудина – была оберегом для всей семьи, гузку бросали в омут в благодарность водяному, чтобы он летом гусят на дно не утаскивал, а голову отдавали под печку домовому, чтобы тот охранял гусей и считал их по головам.
Да, и Матушки - реки наши с гусем и солнышком были связаны: Волга – Ра - солнце, Ока – гусыня на древнем иллирийском языке, и самая гусиная река – Гусь, сама за себя говорит.
Жители Мещеры называли и Млечный путь – гусиной дорогой. Старики сказывают, мол, чтобы молодые гуси не сбились с пути и смогли вернуться домой, старые птицы в полете выщипывают пух, который и светится в полете.
Созвучно гусям, и название племени гузов - потомков арийских племён, царских скифов и казаков, которые пришли в Мещеру с Алтая. В наших местах остался древний Гусский Погост, нанесённый на все средневековые карты Западной Европы и Арабского Востока. Это их потомки образовали в наших местах Артанию. Потомки воинственных племен, чьим тотемным животным был гусь. Здесь проходил древний «серебряный путь»: «из варяг - в арабы», ещё задолго до крещения Руси. Именно по этому пути шел святой Андрей в северные земли руссов.
В незапамятные времена где-то в наших местах находился монастырь Иоанна Предтечи – Крестителя Господа нашего Иисуса Христа, и простирались его земли от Кривандинского погоста, где река Поля гнется между ульями «белым» и «черным», аж до самого Колезя.
Иоанн Креститель — после Матушки Богородицы самый чтимый святой в наших землях. Он - ангел и апостол, мученик и пророк, свечник и друг Христов, пророков печать и ходатай ветхой и новой благодати, в рожденных пречестнейщий и светлый Слова глас. Иоанн - первый учитель апостола Андрея Первозванного.
Праздник Ивана Купалу в Мещере праздновали всегда. Молодежь из соседних деревень ходили наперегонки на черных лодках «колтасах» к Дубовому острову на озере Святом, где хороводы водили в его честь, и через костер прыгали, даже, до 70-х годов прошлого века. Ивана Купалу у нас в Мещере Иоанном Травником зовут, а по правильному - Иоанн Креститель - ангел пустыни. Он Господа нашего Иисуса Христа крестил.
Когда-то таинственный монастырь в честь Иоанна Предтечи стоял на высоком берегу красивого лесного озера. Рядом проходил тракт из Владимира на Коломну. И, кто знает, останавливался ли в обители имени своего святого царь Иван Грозный во время третьего похода на Казань. А, задолго до этого, надеюсь, приятного визита, в монастыре Рождества Иоанна Крестителя был построен княжий двор князей Рязанских, от коего теперь ничего не осталось, даже камни бывших погребов пустили на фундамент дома культуры в городе, именуемом теперь Рошаль. Город этот возник в начале века прошлого на месте урочища Крестов Брод. Место оное было окружено топкими болотами, и служило Князьям Рязанским убежищем во время военных обстоятельств.
Где-то среди земель монастырских, в Сердце Мещеры на месте чудном, Андрей Первозванный местный народ перекрестил. Поверили апостолу мещеряки, увидев чудо оживления мертвых. Место это стали называть Крестовым Бродом. Перекрестил апостол Андрей этот люд и двинулся дальше по речке Воймеге, а потом по речке Поле, на север земли руссов. А люди те православные, остались жить в мире и любви с природой Матушкой и остальными родичами, почитая духов земных и водных, Старших и Живущих, молясь Богу Исусу Христу, который всем управлял, и все это создал. А если он это создал, знать для людей это – Благо.
Не только святой Андрей, но и брат его Петр, и многие из апостолов были рыбаками, а рыбы - первым христианским символом. Но, покровителем военного флота на Руси стал именно Первозванный апостол. Говорят, заснул Петр Первый за рабочим столом. Утром спросонья, глядь на чистый лист, а тут солнышко ему утренним лучиком, через промерзшую слюду окна, синий диагональным крест чертит. И узнал в нем Император - Крест Андрея Первозванного, на котором апостола ироды распяли. С тех пор, свет солнца и цвет моря символизирует Андреевский стяг. Батюшка Андрей – апостол первозванный покровительствовал и мещерским рыбакам, и лодочки наши черные сохранил для потомков. Возродили ныне промысел божий в Сердце Мещеры, и гоняют теперь наперегонки на колтасах, не только забавы ради, но и для обучения молодежи. Им молодым, нужно ближе к природе быть, руками к творению предков своих прикасаться, почитать их заветы и Бога нашего Иисуса Христа и ученика его Первозванного Андрея. И так это увлекательно получается, что хотят люди местные назвать озеро в центре города Рошаль Свято Андреевским, в честь святого хранителя лодок черных и земли нашей православной.
Уже никто точно и не помнит, с каких это пор на Руси стали глубоко почитать Первозванного апостола Андрея. Тысячу лет назад, а то и больше, как говорят умные книги, в граде Киеве златоглавом в честь его открыли Андреевский женский монастырь. От сюда и начал святой Андрей путь по земле руссов. Особо почитали апостола и в Новгородской земле, где тысячу лет назад построили, как говорят другие книги, первый храм во имя святого Андрея Первозванного в Великом Новгороде – батюшке, куда пришел святой после странствия по Мещере. А после Крещения Руси, на том месте, где Андрей святый жезл свой водрузил, храм в честь апостола поставили. В Храме этом бесценное и честное сокровище – многоцелебный жезл полагается. О нем же "многа и неисповедимая сказуются чудеса иже и до ныне всеми видим есть". Так говорили святые отцы. Говорили они, и о посещении апостолом Андреем Валаама. Не могу я вам рассказать об этом с уверенностью, но с точностью могу сказать одно: образ Первозванного апостола, в независимости, ступали или нет его ноги по землям нашего Отечества, стал тем фундаментом, на котором и поныне стоит Русь Православная. И бьется сердце батюшки Андрея Первозванного в Мещере- Матушке, и зовет к себе людей православных. Ведь Бог наш Иисус Христос действительно ближе здесь ощущается, будто говоришь с ним, а он рядышком, хоть руку протяни.
Будем же молитвенно надеяться, что Господь, предстательством Своего Первозванного апостола, не лишит и нас места в своей лодке и источника воды, текущей в жизнь вечную.