Покрытый стареньким рядном,
Где он теперь, неведомо,
Стоял в сенях, такой родной,
Сундук старинный, дедовский.
Хранил он шали в кружевах,
Да кофточки с рубашками.
Здесь спали, ноженьки поджав,
И гости, и домашние.
В приданое был бабке дан
Давным-давно от прадедов.
И дед Егор, и дед Иван,
За сарафаном сарафан
Сюда годами складывал.
Он «притчей во языцех» был,
На барже под бомбёжкой плыл
По озеру, по Ладожскому.
И цел остался — надо же!
Не просто стол или кровать —
Те вещи были вещими.
Их и вещами не назвать —
Вот как очеловечены!
Пока он жил, в себе храня
Постельное, нательное,
Истлела века бахрома,
Истратилась материя.
Пройдя все бури и громА,
Не ожидал подвоха он.
Пошел, должно быть, на дрова.
А жаль! Он был эпохою…