Утоптанной тропинкой
на кардон бегу.
жену лесника,
все равно, уведу.
Тихо ночь ложится,
на степной ковыль,
на охоту вышел,
чуть хмельной, упырь.
а вершины гор
больше не ходи,
там лавины жуткие,
ждут твои шаги.
Над ковыльной степью,
журавли летят,
жалобно как-то,
птицы кричат.
В неизвестный путь,
тронулся обоз,
он с собой оружие,
для повстанцев, вез.
Бесконечной цепью,
шли солдаты в бой,
это последний,
штурм роковой.
Облака плывут,
над землею вдаль,
развевая по ветру,
тундровую шаль.
Над рекой широкой,
кружит воронье,
мертвая рыба,
всплыла еще.
В тишине глубокой,
кто-то вдруг запел,
но его догнал,
с финкой беспредел.
В камышах блестят,
спины кабанов,
слышен из заимки,
на кормешку, зов.
Две девочки близняшки
той раннею весной,
из школы направлялись
по тропочки домой,
как розочки лежали,
убитые в снегу,
маньяком одиночкой
у рощи на лугу.
Сегодня день немого слова,
а завтра снова захочу,
вбежать с корявой авторучкой,
в свою волшебную главу.
Ее доверием питаюсь,
и наслаждаюсь, как могу,
она стареет я теряюсь,
но бедно жить уж не хочу.
В капельках дождя,
слезы матерей,
с юности друзья,
мрачность лагерей.
Бык в кругу,
людские крики,
кровь стекает по груди,
что вы делаете люди,
убивая жизнь в тени.
Ты мой король,
моя загадка,
мой призрак ночи роковой,
тебя я жду в своей карете,
чтоб уничтожить образ твой.
Карета смерти темных улиц,
убила многих наркотой,
скрипят колеса,тел несчастных,
и в морге плачь, родных людей.
Мозг пытливости глубокой,
все старается понять,
какою валютой,
за творчество брать.