«Народ! …Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович! (Народ безмолвствует.)».
А. С. Пушкина, «Борис Годунов»
1.
Сто лет назад я так же жил
в забытом Богом городишке,
где нет домов, а есть домишки,
где нет людей, а есть людишки,
где за окном завод дымил…
Надев очки и выпив чаю,
я также у окна сажусь
и над бумагами тружусь,
и так же я в душе горжусь,
что жизнь людскую подмечаю…
Уютно в доме печь поет…
А за окном скрипит телега…
Стрельба… затишье… дробь побега…
Совсем уж не осталось снега,
и кровь с ручьями утечет…
Хозяйка сказывала мне,
что господа давно сбежали,
в правленье новых насажали,
а те, чтоб их зауважали,
наган надели на ремне:
«А как сегодня без нагана,
коль не понятно, кто кого…
Как взяли Ваню моего,
и просто так его - того…
Потом нашли среди бурьяна»…
Да как же так? Пора подняться
и в этот грязный мир шагнуть,
и душу настежь распахнуть,
не дать безумных обмануть,
не дать над правдой надругаться…
А если я уж не вернусь?!
Нагана нет. Слова бессильны.
Мои порывы водевильны…
И все стремленья непосильны…
«Подайте чаю, спать ложусь…»
Сто лет прошло. Я вам солгал.
Я не был там. И потому,
пусть видит Бог, я не пойму
людей в ту роковую тьму,
тех, кто стрелял и кто молчал…
Сидим по городам и весям.
Сто лет вперед уже прошло,
но так до нас и не дошло,
что то, что было, перешло
в иные формы мракобесья…
Соседка сказывала мне,
старуху где-то выселяют,
у банка не впервой стреляют,
а девки голыми гуляют,
прикрывшись мопсом на ремне…
И так же, как тогда, сейчас
я просто что-то подмечаю,
слагаю вирши, выпив чаю,
и каждый новый день встречаю
средь миллионов тихих нас…
Да, тихих особей двуногих,
Простых людей. Но иногда
Мы, как и вешняя вода,
несем сквозь мрак и холода,
безумство храбрых для убогих!
2.
Я уж сам не силен… И друзья как-то враз постарели.
И от этого мир сразу сделался нем и угрюм.
Хмурый город плывет кораблями из серых панелей,
и раскисшая муть заливает их трюм…
Да, длинней стали дни… ну, а ночи, конечно, короче.
Но зима не сдалась, наплевав на людской календарь.
И к утру ее лед, как и прежде, надежно сколочен
из того, что вчера юный март положил на алтарь
обновленья, надежд, светлых мыслей и истинной веры…
Веры в то, что еще не окончен наш жизненный путь,
что еще не тупик, и не сели на рифы галеры,
на которых пучину страстей обойти каждый хочет дерзнуть.
Вот такие дела… Как причудлива наша природа!
И проста – день и ночь, день и ночь, день и ночь…
Неизбежность страшит вдалеке от простого народа,
на миру мы готовы порою себя превозмочь.
3.
Когда ты у порога… а может, у черты…
Ну, в общем, этого всего уже не будет…
О чем в последний миг желаешь ты
сказать? Кто это не забудет?
Прости, люблю, хочу… Шепчите…
Сгодится всё.... Набор совсем не нов.
Насколько хватит сил - не уходите…
А если просто: «Это вам за пацанов!»?
Жил тихий человек. Семья, друзья, квартира,
полеты каждый день во сне и наяву…
Его последний крик запомнят люди мира
на языке любом и даже оджибву!
Такой же вот пацан, один в чужом окопе,
напомнил, что душа, всё сущее любя,
несет Пальмире свет, как принесла Европе,
огонь своих друзей взывая на себя…
«На то она война, - я слышу от соседа.
Я там бы тоже… может быть… как те…».
На кухне мирно движется беседа
под рюмочку Martell в вечерней темноте…
Не спорю с ним. Пустое – этот спор.
Никто не учит убивать себя.
Желанье жить – ну в чем же тут позор!?
Родным не сиротеть и не чернеть, скорбя…
И так весь мир живет, не ведая иного.
Ну плен – так плен, ведь главное – живой!
Всем хорошо… пока Россию снова
Над всеми вознесет очередной герой!
Очередной герой… в шинели иль пальтишке
(я вовсе не черню любой другой народ)
живет в забытом Богом городишке,
где за окном дымит по прежнему завод.
Март 2018