...русское поле...травы не успели...
Остановился я в Хабаровске у дальних родственников, купили они там дом.Вечером за стол сели, поначалу нормально беседовали. Но как подпили, разговор неприятный оборот принял.
Привязались родственники ко мне: когда, мол, ты влюбишься, когда увидим ту женщину, которая «сердце твое похитит». Так и сказали. Высокопарные речи стали вести, раздраконивают друг друга - совсем взбесились, ведут себя, будто арабы просвещенные, звездочеты...
Плюнул я на все это, спать ушел, думал - уеду утром.
Утром уехать не получилось - волей-неволей пришлось похмелиться на другой бок. Тогда-то, на второй день, меня и познакомили. Соседка там была. Родственники ее и сами толком не знали, поскольку жили на этой улице без году неделя. А мне не везет на пьяные знакомства - вечно в историю влипну. Одно только твердо помню - в сумерках повела она меня к себе от пьянки лечить. Какими средствами лечила - я и теперь не знаю.
Проснулся в кровати поздно. Хозяйка на ногах, по-домашнему в халате, завтрак несёт. Неудобно мне все это, ни к чему. Да и не нравилась она мне. Я стал отнекиваться. отбрыкиваться. С грехом пополам оделся, ушёл от неё.
Выходя, в сенях заметил травы какие-то сушеные, много их там было всяких понавешено. Мало ли, думаю, для бани, для запаха, да хрен знает для чего, я никогда в травах не понимал. Опять к родственникам пришел. Мне выпить предлагают - а я не хочу. Взялся было, да не идет она, беленькая, внутрь! Дело известное - печень перегружена. Значит, хватит. Ехать пора. Болеть не болел, но состояние дурное было. Перетерпел до вечера. Вечером соседка опять пришла. Моих спрашивает:
-Не пьет?
-Не может, болеет сильно, тошнит его!
-Я настойку принесла, сейчас отойдет.
Мне протягивает пойло какое-то красное. А я вина вообще не пью. А тут выпил зачем-то. На вкус - слабенькое. На всякий случай еще выпил...
Ночевал я опять у соседки, но на этот раз уже по-другому сладилось. Когда к ней пришли - я нормальный был, собственно говоря, трезвый. Помню, что на запах обратил внимание - приятный запах, необычный. Ну, после пьянки вообще запахи обострённо чувствуешь. Сел я на стульчик. Думал - посижу немного, о здоровье поговорю, да и уйду.Чем дольше сидел, болтал, тем больше мне уходить не хотелось. Поэтому, когда она сказала, чтобы я в постель шёл, я безропотно подчинился, даже не волновался ничуть. Разделся, лёг. Не сомневался, что она придёт. Точно, пришла. На меня смотрит и раздевается.
Я в лунном свете её вижу, а сам размышляю - где же мои глаза раньше-то были? Красавица!
Началось всё, как оно обычно начинается. Одно отличие - лишь она меня коснётся - меня дрожь пробирает, как юношу. А ведь с некоторых пор, чтобы меня раскочегарить, надо хорошо поработать. Тут не так: чуть что - я сразу готов. Сам себе удивляюсь. Но я не торопился, не грубил. И она тонко-тонко все чувствует. А уж на ласки отвечает - пером не описать! - и выгнется, и прогнется, и вроде бы уходит - играет! А я не даю уйти, держу, рычу - зверь, а не мужик! Откуда что взялось. И она все мне в глаза глядит, другие жмурятся, а эта так глядит, будто я сам куда- то в бездну смотрю. Незабываемое впечатление!Олним словом, потерял я разум. Через неделю вспомнил, что дружок мой армейский в Спасске ждет меня.
Она провожала меня, как на войну. Сам я ни на минуту не сомневался, что вернусь к ней. Прямо - прощание славянки и славянина. Родственники довольны. Подначивают меня:
-Что-то ты почернел, усох. Спишь плохо?
Я от них отбрехался, уехал. Дружок меня в Спасске встретил:
-Тебе там вообще жрать нечего, что ли? Надо же - был кабан-кабаном, а теперь совсем скелетом стал! Ну ничего откормим!
А когда выяснилось, что я почти не пью, он совсем одурел:
-Будем лечить!
В первый же вечер пошел к бабке, она на первом этаже в его подъезде жила. Привел ее. Бабка сразу же карманы мои проверила. В заднем кармане брюк, про который я вообще забыл, пучок сушеной травы нашла.
Что тут началось! Давай она меня водкой отпаивать. На второй день в меня водка лилась, как к себе домой. За неделю почти непрерывной пьянки в Спасске меня успели свести с какой-то обесцвеченной дамой. Тоже была любовь неописуемая. В Хабаровск провожали меня с плачем, я даже прослезился, не хотел ее покидать.
Перед самым Хабаровском блевал я в вагонном туалете. Стал в карманах шарить, платок носовой найти хотел - глаза протереть. Блин, гляжу - порошок какой-то белый! Типа соли, только мельче. Вытряхнул я его в унитаз, на педаль нажал. Так педаль и держал, пока в дверь не стали стучать.
В Хабаровске с вокзала - прямиком в аэропорт. Сутки самолёта ждал, но к родственникам не поехал. Домой летел в спортивном костюме, там всего два кармана, я их проверил.