[I]
Лицо моё не хочет иметь лицо,
Ни кожу, ни кость:
Ни совесть.
Безликими прятками кажется жизнь:
Я скрываю её от всех.
Веру несу —клаустрофобию,
Дурманящим запахом крещусь.
Религия — спрятаться;
Чтобы утро хотело на вечер пятниц.
Раньше прятаться было проще,
Раньше и наглости не было.
Я начал прятать глаза от голодных лиц,
Сытым голосом кашлять в их монолог —
С языком перебитым их рот остался таким же
Отравленным.
Лечи – не лечи, не канает;
Я воспалений не боюсь:
Уже пересёк экватор.
Равновесие - чуждо,
Меня без ветра шатает, —
Перекатами стёрся каждый ротор;
Каждый сустав; и даже в мозолях язык.
Лечи – не лечи, не вылечишь;
Я на законы плюю, и правила, —
Плаваю в тени улиц живых,
Словно приманка.
В глубине глазниц не тону —
Закрываю ресницы до следующей осени;
Незаметным стал, —незначительным,
Снова от самого себя учусь прятаться.
Мне нужно будет вернуться,
Чтобы важных птиц схоронить на миртовых кладбищах;
Белыми цветками выложить их имена,
Провожая душистой нотой до могилы восход.
[II]
Я вернусь ближе к полночи,
Когда потухнут звезды и цветы,
Чтобы поставить вдали освящённый крест — голое тело,
Нерушимую стелу из мрамора;
Невидимый свет отразится каплями прямо
В глаза; И я, словно человек бесхребетный,
Сразу святой водой изольюсь,
И начну различать птичьи голоса.
Из костей переплёты
Между собой сошью.
Стяну поцелуями:
Леской — прочной нитью свяжу,
Затяну намертво, —
Задушу.
[III]
Позади день, и ночь, —
Я произнёс заклятие.
Проклятый дым цедиться
В дырявое легкое —
Сигарету курю я особенно:
За милую душу —мертвой делаю.
Неврастения не жалует длинных мыслей,
Сигарета горит: её хрупкое больше не вырастит;
Никогда не сгорит; не убьёт, не останется.
Этот текст не будет прочитан вслух дважды.
Не будет куда-то отправлен, быть может даже не будет назван.
Жаль, что нельзя вставить название глубже, чем текст:
Без первой строки и абзаца.
Всё, что не имеет конца — забыто:
Люди не помнят символы.
Глубже и примитивней начало,
Каждый находит какой-нибудь смысл,
Хочешь понимать меня — чувствуй свою слабость,
И люби её, но не себя.
Попытка начать жить не закончилась; —
А значит, всё, действительно, прекрасно.
И может ли быть иначе?
А может ли быть проще?
Я кричу, — не утверждаю:
Нет.
Но в чём жизни секрет...?
Не понять через слово,
Которое я написал.
Можно вслух текст читать,
И читать его целый век:
Он не станет живым;
И я не воскресну.
Я написал для вас заразу:
Тяжёлую болезнь — стихи.
Лекарство от смысла — утопия:
Слишком мизерные чудеса вокруг.
Колесо жизни палки забила в себя,
Словно сама она, — моя грудь.
За стихи прошу — не за себя,
Вы, только их простите.
Меня прощать не нужно,
Совсем бессмыслен результат:
Напрасный труд.
Ведь мои слёзы в воронку не падают,
Они мимо бьются — разбиваются;
На месте сохнут чувства. —
Пылью на стёклах латиницей
Кажутся;
И снова в людях новым разумом плетутся.
В этом и есть вся соль написанных сегодня строк;
В этом и есть проклятие;
Я смыслом клеймил сам себя ради чувств;
А после, — от них же пытался избавиться.
Я живой смысл в текст,
Будто жребий бросил, —
Кому какой достанется.
А если не достанется, —
Погибни;
Погибни за стихи.
[IV]
Я забиваю стихами сигаретный выдох;
Окурком в тексте точку выжечь пытаюсь,
Но вирус током бьёт —
Не плавится.
Прерывисто дым идёт, развивает пепел на стол,
Пустоту превращая в тлен, в ладони сжимается
Обработкой термической,
Тепловой энергией движется спешно;
Дорога вен направлена в рай.
Условные знаки — символы
Без контроля сводят с ума,
Будто я дважды проклят.
Вирус внутри машины
Не писал изнутри мысли эти,
Набор слов — их предел,
Я насиловал пальцы;
Из уст не летел почти текст,
И я шевелил двумя из пяти,
Остальными - держал, не писал, и вовсе не думал.
Вирус хотел стереть написанный текст,
"Просил отменить", никак иначе.
Он своевольно не смог написать ни буквы:
Я целился смыслом в него;
Вокруг пальца обвёл.
Кажется, мне для чувств не хватает места;
И то, что обвёл меня он, а не я его.
Техника не знает эмоций: алгоритмы знакомы ей только.
Процессор меня почти обездвижил, и
Я словно впервые заплакал.
Сам себя же изувечил рифмами.
И ещё, вдобавок, вас, испачкал.
[V]
Я против воли продолжаю писать,
Губами сжимая губы свои же:
Мне больно, но я почти неподвижен.
Я понимаю, что чувств не имеет техника —
Сквозь пальцы проходит бред напрасно.
"Это всё так, эмоции" —
Мне больно: он выпил всё лекарство.
Завтра мне станет лучше,
А сегодня — стерплю;
Бездействием преступным
Вплетусь в асфальт; в правду играть начну;
На лице сплавами кварца — осколками,
Выточу линии черепа, из под кожи передавленную улыбку
Выдавлю.
Правда режет глаза.
Правда царапает кости;
В лобовое бьёт, трясти заставляет запястья,
Будто от робости.
Я становлюсь не целым;
И глаза на осколки бью.
Признаюсь: не выздороветь мне,
И не заболеть тем более;
Утопия топит меня.
Утопия топит меня.
Я набираю в рот воды, — молчу;
Я - неизвестным и сильным погибну,
Прищурив взгляд в лобовое, наслаждаться буду разбитым:
Слабость очень красива, если смотреть в упор.