Как мучительно, как страшно создавать, сакрализируя, "не то".
Совсем не оттого страшно, что его никому гордо не показать,
А потому, что через него Миру свое нутро никак нельзя рассказать,
Потому что лицо - лицом, но оно отрешено, и бессмысленно, и пустО.
Потому что вот они - существа. И живые, и дышат, и даже глазастые,
Только лица их не Те, что внутри, во мне, что вообще существуют.
Эти лица недоделанные, плоские, как будто бы губкой размазанные,
Неумело стертые, не до конца, и, прощенные мною, - они ликуют...
Я их делаю не из звездной пыли, не из своих внутренних растений,
А из того, как я, от Себя отказавшись, училась тут "правильно" жить.
Нет в них внутренней недосказанности, нет, боже, мытарств и сомнений.
В них что-то, допускаю, есть, но сама не пойму, что это может быть.
Не помню срок - должно быть, все в "не"-себе так, самопроглотившись, тонут.
"Не то" для "не того". Как этот мир работает? Не поняла - нечеловек.
В лес заповедный не попасть, минуя и жилую бездну, и творящий омут,
Где мои дети-дьяволы? Я тут - живая красная трава - и солнце на мне, и снег.
Существа с глазами из папоротниковых огней по этому лесу бродят.
Через глазницы их сам вересковый омут смотрит тысячей тысяч глаз.
Иди за ними - они туда увезут на хвосте, откуда никто никогда не уходит.
Иди: они грызут друг друга, кусают лес (лес - я) не как-то раз, а сейчас.
С глазами малахитовыми, ониксовыми, кварцевыми и зеркальными
Черно-пегие, дымчатые, беспородно-драгоценной масти миражи.
У них из тумана шкуры, и говорят они реками и речушками скальными,
И их кровь - мох, что всюду в местах невыпитых живет, слушая правды и лжи.
Их души - споры. Прорастают в душах человьих слышащих и бдящих,
Формой ни антропоморфны, ни анималистичны, ни на что не похожи.
На что мои слова, бесконечно бедные, убогие, очень шумно молчащие?
В словах - это визжащие собаки и кошки, волки с содранной кожей.
С пустыми глазницами птицы, огнями потусторонними грустно глядящие.
Что людям - жуть? Что их в темном лесу разорвать на клочки могут
Или внутрь глянуть - до ужаса, так что в зыбь обратится разум, в студень?
И камнем станут, в безымянной чащобе травой обрастая. О, люди.
Жуть вся в том, что заведут вас глубоко в себя, а обратную не покажут дорогу.
28.02.18