На своем веку Флобер видел несколько революций.
"Он родился при Реставрации Бурбонов, пережил Июльскую революцию и Июльскую монархию, Февральскую революцию, декабрьский переворот 1851 года и теперь наблюдал Вторую империю, «эпоху безумия и позора», по определению Эмиля Золя, близкую к своему концу."
" Своим возникновением Июльская монархия была обязана Июльской революции !830г.. Это наложило неизгладимый отпечаток на ее суть и на ее внешний облик. В отличие от Бурбонов, которые основывали свою власть на Божественном праве,Луи-Филипп получил королевские регалии от палаты депутатов, хотя и был тоже Бурбоном , только младшей ветви.
Конституция рассматривалась в качестве договора между французским народом и свободно избранным им королем, который был обязан теперь уважать права и свободыграждан.
Самой трудной задачей правительства в первые дни было обуздать и
успокоить народный дух. Сначала все были довольны падением старшей линии
Бурбонов, и новый король пользовался большой популярностью.
С первых дней Луи-Филипп вполне вошел в роль короля-гражданина и отлично выполнял ее: как
и прежде, он запросто разгуливал по улицам Парижа с зонтиком под мышкой и
при встрече с тем или другим блузником -- воином дней Июльской революции,
останавливался, ласково протягивал руку и простодушно разговаривал с ним как
настоящий французский буржуа. Всякий придворный блеск и великолепие были
уничтожены, не стало придворного церемониала и королевской г вардии, сыновья
короля по-прежнему учились в общественных учебных заведениях"
К этому можно добавить, что после этой эпохи "безумия и позора" Франция, как государство перестала существовать. Страна до сих пор не может оправиться, превратившись в "дополнение" к мощной Германии, став её "придатком".
"Президенты", сменяясь друг за другом, повторяют то, что скажет "госпожа" Меркель, и... английская королева.
Луи Филипп ловко ублажал народ. При нём хорошо жилось аристократам.
Эмма Бовари мечтала войти в круг знати, и это ей удалось. Но только в качестве любовницы, благодаря своей красоте. и то -не надолго
Луи Филипп правил до 1847 года, вплоть до новой волны бесконечных революций.
В период его правлени и была написана книга "Госпожа Бовари"
Придерживаясь республиканских взглядов, он в трагедии Эммы обвиняет Родольфа, бессердечного аристократа, занятого только удовлетворением своих прихотей, не щадящего чувств простых людей.
Впрочем, и сам Флобер не щадит своих героев, придавая всему произведению карикатурный характер.
"Запрет очередного банкета, назначенного на 22 февраля 1848 г., стал поводом для начала вооружённого восстания в Париже. Через два дня Луи-Филипп отрёкся от престола, а республиканцы сформировали Временное правительство, в состав которого впервые в истории вошли социалисты. Новое правительство отменило дворянские титулы, провозгласило всеобщее избирательное право для мужчин, свободу печати и собраний."
Флобер по прежнему был не доволен происходящим в его стране.
Понятно, жить в государстве с неустойчивой властью, когда нет законов, а все изменения происходят изданием декретов, неуютно гражданам.
..."торжествует «чувство» и парализуется «понимание». После страхов, испытанных буржуазией в 1848 году, пишет Флобер, даже «умные люди... на всю жизнь остались идиотами».
Мы испытали нечто подобное, когда дух революционных преобразований по примеру
Франции пришёл и в Россию.
Великая российская империя продолжает уменьшаться в размерах. Майданы +за майданом сотрясают страну.
Парижская коммуна, (фр. Commune de Paris) — революционное правительство Парижа во время событий 1871 года, когда вскоре после заключения перемирия с Пруссией во время Франко-прусской войны в Париже начались волнения, вылившиеся в революцию и установление самоуправления, длившегося 72 дня (с 18 марта по 28 мая).
"Известность Флоберу принесла публикация в журнале романа «Госпожа Бовари» (1856), работа над которым началась осенью 1851 года. Свой роман писатель попытался сделать реалистическим и психологичным. Вскоре после неё Флобер и редактор журнала «Ревю де Пари» были привлечены к судебной ответственности за «оскорбление морали».
Роман оказался одним из важнейших предвестников литературного натурализма, однако в нём отчётливо выражен скепсис автора по отношению не только к современному обществу, но и к человеку вообще."
Такое течение в литературе точнее можно охарактеризовать, скорее, как "Нигилизм". Отрицание любое устроения общества, любых устремлений человечества.
в самом творчестве Флобер как бы стыдится проявить своё сочувствие к людям, не стоящим этого сочувствия, и в то же время считает ниже своего достоинства показать свою ненависть к ним. Как равнодействующая этой потенциальной любви и вполне реальной ненависти к людям и возникает флоберовская поза бесстрастия[13].
Некоторые отмеченные литературоведами формальные особенности романа — очень длинная экспозиция, отсутствие традиционного положительного героя. Перенесение действия в провинцию (при её резко негативном изображении) ставит Флобера в ряд писателей, в творчестве которых антипровинциальная тема была одной из основных.
Фредерик Моро – представитель и жертва того же индивидуализма. Его поступки и мысли произвольны. Он мыслит штампами, «общепринятыми идеями», и ему не приходит в голову проверить их разумом. И себя он рассматривает сквозь те же распространенные в его время штампы
ющей его толпы персонажей, это его постоянное в приливах и отливах чувство к госпоже Арну.
После появления «Госпожи Бовари» и «Саламбо» критики упрекали Флобера в том, что у него нет ни одного положительного или хотя бы симпатичного героя. В «Воспитании чувств» Флобер создал наконец симпатичный образ, задуманный как верх женского совершенства. Госпожа Арну живет в обстоятельствах, которые определяют ее жизненную позицию и нравственную задачу. Она пытается спасти свою семью великими жертвами. Она несет свое бремя безропотно, с восторгом принимает крохи счастья, выпавшие на ее долю, противостоит искушениям и не хочет ничего менять, так как не в этом видит свой долг. Она восхищена Фредериком, а он изменяет и лжет ей. Она принимает оскорбления как ежедневную пищу и не смеет никого обвинять в изменах и лжи, прозревая иногда утешающую ее правду – невысказанную любовь Фредерика.