-Ну погли, пошли!- отянул меня за рукав невесть откуда появившийся Гольд так, что я едва успел схватить упавшую книгу.
-Ты видел?- спросил я ангела. - Ты видел, буквы в воздухе летали?
-Видел, видел,- торопился куда-то мой опекун. - Пошли быстрее.
-Ильёй Муромцем будешь!- словно эхо, долетали до меня слова продавца Карм. "Интересно,- подумал я вдруг, -а Илья Муромец, он что, на самом деле, что ли, был?". А вслух сказал совершенно другое:
-Куда мы так летим, как на пожар?- Я вырвал руку из жёсктой хватки спешащего младенца. -Давай помедленнее, Гольд, а?
-Рынок, пусть даже и ангельский,- назидательно начало маленькое чудовище, -весьма грязное, с точки зрения энергии, место.
-Это почему это?
-Да ты посмотри, сколько здесь всякого сброду шатается!? Ужас! А лицам с тонкой душевной организацией здесь очень тяжело находиться - неровен час, и можно загреметь в психушку...
И ангел пронзительно-внимательно посмотрел мне в глаза. "Опять за свою хрень взялся",- промелькнуло у меня в голове, но вслух я опять сказал совсем не то, что думал.
-Это почему же?
-А вот хорошо тебе, трезвому, например, находиться в компании хорошенько поддавших собратьев по несчастью? Нет? То-то и оно!
-Мы ж в раю, вроде, да? Откуда здесь собратьям по несчастью взяться?
Манипулятор человеческих душ посмотрел на меня так, что я поёжился. Так как возразить больше было нечем, мы какое-то время молча мимо... Мимо чего? Везде и сплошь стоял такой плотный туман, что разглядеть что-то было арактически невозможно. Хотя это самое что-то, определённо, и было...
-Вот!- сообщил мне Гольд, и остановился возле буквально в мгновение ока материализовавшейся из тумана торговой палатки а-ля лихие 90-е. "Банданы для инопланетян" - гласила аляповатая неоновая вывеска, державшаяся на честном слове на самом верху "стрёмной" конструкции.
Ко мне тут же подкатился толстый, как свинья, и такой же, как молочный поросёнок, розовый человечек с маленькими хитрыми глазкамии едва угадывающимися за спиной крыльями.
"Кого он мне напоминает?- родилась в моей башке назойливая, как летние мухи, мысль, но её тут же сменила другая. -Куда ни глянь, везде одни евреи! Ой, а вдруг эти твари умеют читать мысли? Не дай Бог, ещё в суд подаст за расизм, сексизм и что ещё у них там в моде?"
На этом месте своих рассуждений я почему-то даже усмехнулся, а потом посмотрел на своего попутчика. "А что, и этот похож!? Рожа - хитрая. Имя - странное. Дела чёрные". Ангел-невидимка, совершенно не обращая на меня внимания, внимательно рассматривал что-то под ногами, усиленно делая вид, что просто прогуливается. Поросёнок, так ничего и не сказав, принялся заниматься своими делами.
Что ж, ладно. Я начал рассматривать витрину и буквально в ту же секунду понял, что нашёл то, что искал.
-Вот!- Я ткнул пальцем в бандану с надписью "Виктор Цой" и почему-то громко рассмеялся.
-Поросёнок и Гольд одновременно посмотрели в мою сторону.
-Не так страшна бандана, как её охрана!- выпалил я неожиданно, и снова в голос засмеялся. Нет, давайте скажем прямо. Заржал.
Оторопевшие детишки переглянулись и пожали плечами.
-Ихь либэ вон йет?- лениво поинтересовался мой юный сопровождающий, когда я, наконец, отсмеялся.
-Сколько?
-Тпру гадан чиркимяэ жаргадан!- с жаром выпалил поросёнок.
-Это очень дорогая вещь Эпохи Электронного Века, доставшаяся мне по совершенной случайности, - гласил перевод.
Гольд так же лениво повторил свой вопрос.
-Тпру гадан чиркимяэ жаргадан,- с достоинством отвечал подбоченившийся еврей.
-Тысяча!
-Сколько-сколько?- начистом русском переспросил малолетка.
-Тпру гадан чиркимяэ жаргадан!- лаконично ответил поросёнок, давая понять, что не уступит ни цента.
-Тысяча рубаксов или пятьсот еврублей.
"Так-так, это становится интересно!- подумал я, приготовившись наблюдать битву титанов. -Даже торгуются, как самые настоящие евреи!"
Повисла пауза. Покупатель и продавец смотрели друг на друга как Майк Тайсон смотрел на Эвандера Холифилда, прежде чем откусить тому ухо. Поросёнок внезапно преобразился, и уже совсем не походил нга жирную свинью. Скорее на хоршо откормленного и тренированного дикого кабана. Мой малыш тоже и не думал давать слабину.
Пауза затягивалась. "Точно! Сейчас укусит Хрюна за ухо!"- подумал я, понаблюдав какое-то время за Гольдом.
Первым не выдержал всё-таки поросёнок. Он поднял глаза к небу. Еврей-покупатель тут же принялся рассматривать свои ноги. Интересно, как долго это продлится? К моему удивлению, первым заговорил Ангел Гольд.
-Ихь...
-Согласно пункту пятому параграфа три Всегалактического Торгового Устава...
"Ого!"- изумился я.
Поросёнок сосредоточился ещё сильнее, но так ничего и не сказал.
-Либэ...- продолжал так же медленно изверг.
-Ваша торговая наценка на товары повышенного спроса не может быть выше двадцати пяти процентов от себестоимости...
-Сколько-сколько?- не выдержал я, подумав про себя, что при таких драконовских ограничениях продавцы должны были бы уже давно обанкротиться.
-Тпру-тпру, - засуетился продавец, начав нервно перекладывать с места на место какие-то бумажки.
-Сейчас-сейчас... Я покажу... Сейчас-сейчас...
И с видом победителя Хрюн сунул прямо Гольду под нос диковинный листик, от которого ударило по обонянию чем-то ядрёным и терпким...
Мой сосредоточенный младенец поморщился и стал внимательно исследовать загадочную бумаженцию.
-Ихь!- ткнул он пальцем в талмуд.
-Я...
Поросёнок сохранял спокойствие.
-Либэ...
-Могу дать...
-Чиркимяэ!- выпалаил воодушевившийся внезапно бегемотик.
-Девятьсот!
-Вон йет!- закончил Гольд фразу.
-Пятьсот!
-Тпру гадан чиркимяэ жаргадан!- скороговоркой произнёс еврей-продавец.
-Семтьсот пятьдесят - и товар ваш!
-Ихь,- так же быстро ответил мой знакомый ангелишко.
-Согласен.
И Гольд подал поросёнку руку для рукопожатия.
-Либэ вон йет!-сразу после этого добавил хитрец, не отпуская кисть начавшего медленно краснеть от напряжения толстопуза.
-Семьсот!
Красномордый, тщетно пытаясь вырваться из объятий моего нового знакомого, с каждым мгновением терял хватку и краснел ещё больше. Проказник же ангел только мило улыбался.
-Тпру-тпру!- произнёс, наконец поросёнок, осознав своё поражение.
-Согласен-согласен!
Я, как и мой ангельский еврейчик, также не мог скрыть своего удовлетворения. Поединок двух евреев получился очень забавным.
После того, как мы отошли на почтительное расстояние от ларька Гольд с чувством выдал:
-Совсем обурели эти скупердяи! Три шкуры дерут!
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Что и говорить, смеяться в присутствии ангела было очень и очень легко. Я готов был смеяться, смеяться и смеяться, хотя в этой ситуации меня несколько смущал не столько сам факт веселья, а то, смогу ли вообще остановиться...
"А что,- подумал я, отсмеявшись, -очень даже свой этот парень, этот ангел Гольд! Вот и по-нашему уже вовсю лоочет..."
-Ну что, на, что ли, свою бандану,- словно учуяв мои мысли, проговорил малыш, протягивая мне красивую тряпчонку.
Однако я уже думал о другом.
-Слушай, а почему ты с поросёнком говорил всегда только четырьмя словами? Ты что, других слов не знаешь?
-Нет, - насмешливо ответил Гольд, и наша малочисленная группа, вертикально взлетев, снова куда-то стремительно полетела.
-Ну так выучи!- настаивал я, ибо перегрузки, обычные при таких резких движениях, удивительным образом нас не касались. И меня при этом почему-то отнюдь не волновал тот факт, что со мной-то божий чертёнок разговаривал на полноценном, богатом и красивом русском языке.
-Зачем?-коротко парировал ангел и поставил меня в тупик.
-Как зачем, как зачем?- я мучительно пытался собраться с мыслями. -Что, так и будешь, как попугай, четыре слова вечно твердить? Со мной ты почему-то на русском беседуешь. А знаешь, сколько слов в русском языке?
-Сколько?
Я снова потерялся, а ангел продолжал, как ни в чём ни бывало:
-Да, ты знаешь много слов. Однако, несмотря на всё твоё знание слов, ты даже приблизительно не можешь выразить то, что у тебя на душе. А я знаю всего четыре слова, зато могу выразить ими всё, что угодно. Вот так-то, языкофил!
Сказать, что я был сражён наповал - ничего не сказать! Я был настолько "разбит и раздавлен", что даже поднял руки вверх. Однако знаток тонкостей душевных и не думал останавливаться на достигнутом.
-Я не знаю, как и почему тебя угораздило здесь очутиться (я открыл рот от удивления), но твой мир - это о-очень странное место! Ваш молчаливый нелепый договор, по которому вы живёте (тут Гольд защёлкал пальцами, будто таясь вспомнить его название), закон вроде называется, это просто шедевр бессмыслицы! Или возьмём религию. Почему вы все на словах так стремитесь попасть в Рай? Причём (пухлощёкий младенец сделал акцент на этом слове) сделать это надо обязательно последним?
-Э-э,- мычал я вслух, пока в мозгу вертелась старая-новая мысль: "А, всё-таки, этот типчик очень и очень странный!" Слова ангела резали по живому. Пока я собирался с силами, чтобы ответить хотя бы на первую часть, плут, не останавливаясь, продолжал "операцию очищения".
-Почему вы все ведёте себя, как страусы? Туда, в Рай, я, мол, всегда успею, а сейчас можно пожить и в своё удовольствие!? Неужели непонятно, что если полноценно жить в своё удовольствие, то этого вашего Рая вам не видать, как своих ушей? Вам же нравиться убивать, не правда ли? Вам же только дай помучить своего ближнего! Нет большего удовольствия, чем ощутить себя выше, богаче или красивее соседа!
В этот самый момент мне вдруг показалось, что он будет меня бить, и я поёжился. Уловив моё движение, Гольд усмехнулся, и обратился прямо ко мне:
-А ты?
-А что я?
-Ты же тоже ценишь красоту, да?
Гольд явно ждал ответа, однако отвечать на вопрос почему-то не хотелось.
-Ты ценишь красоту?- настаивал ангел.
-Ну да,- робко промямлил я.
-Ты урод, вот что! Что ты видишь, когда видишь красивую женщину?
Я молчал, но краска смущения залила мне лицо.
-Ага!-воскликнул небесный психиатр. -Вот видишь!? Ты урод! Когда ты видишь красивую женщину, ты не думаешь о красоте, ты думаешь о том, как бы ей "вдуть"! Ты - урод! Что ты думаешь, толкаясь перед дверью троллейбуса? Когда ты последний раз носил женщину на руках?
Я молчал, но покраснел ещё гуще и наверняка стал похож на того самого поросёнка-еврея, которого недавно ненавидел.
-Ну!
-Что, ну?
-Отвечай на вопрос!
-Носил. Недавно. Честно.
-Носил!- передразнил меня Гольд. -Наверняка нёс и думал, что люди, которые это увидят, могут посчитать тебя дураком, да?! Что тебя посчитают уродом.
-Ну, было... Но не то, чтоб дураком или уродом. Так, чутка того...
-Чутка того! Ты ценишь красоту? Ты когда был в театре последний раз, урод?
-Не помню.
-Кино? Музей? Опера? Балет? Ты был на опере хотя бы раз?
-Нет.
-И так ты ценишь красоту? Ты же урод! А всего уроднее (на этом месте, как показалось, щекастый даже причмокнул от удовольствия) то, что ты сам кого ни попадя, готов называть уродами. Это они, уроды, там во всём виноваты! Это они, уроды, жизнь твою прекрасную испоганили, житья не дают простым смертным! Да?
Во мне всё это время проходила какая-то внутренняя борьба. Периодические всплески внезапно вспыхивающей ярости чередовались куда более длинными периодами какого-то безнадёжного отчаяния, и чем дольше всё это длилось, тем ближе я был к какой-то мини-смерти, или, на худой конец, очередному помешательству.
Карапуз визуально оценил моё состояние, вздохнул, и продолжил уже не так настойчиво:
-Ты урод. Маленький такой наивный уродишко, считающий себя неким оплотом красоты, но о ней, красоте, знающий только понаслышке. Что ты делаешь, когда видишь, что вокруг тебя творятся мерзости? Не где-то там, в правительстве, а тут, прямо перед тобой. Ты говоришь им: "Хватит!?"
Гольд снова оценивающе поглядел на меня. Его слова производили на меня поистине магическое воздействие. Мне хотелось ещё поглубже втянуть голову в плечи и, если возможно, оставаться так целую вечность.
-Нет! Ты вот так же, как и сейчас, вжимаешь поглубже голову в плечи ("Он ещё и мысли читает, гад!"), опускаешь пониже глаза и проходишь мимо, моля Бога, чтобы тебя не коснулось это Зло! Ты урод, понимаешь!?
Это было выше моих сил. Я жалобно взмолился:
-Всё, Гольд, хватит! Да, я урод! Согласен. Я - самый уродистый урод на свете! Доволен?
-Ага, вот ты как заговорил!- подняло брови чучело младенца. -Урод бросает вызов? Ты ещё скажи, что Земля - круглая!
-А что, разве нет?- в этот момент я готов был поверить во всё, что угодно.
От громкого и внезапного смеха Гольда мне показалось, что я оглох. А ещё мне показалось, что этот любитель красоты попросту издевается надо мной. Вот сука!
-Да,- протянул ангел, отсмеявшись. -Ты ценишь красоту! Ты хочешь, чтобы я прекратил? Да? А ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что ты чуткий, заботливый муж, достопочтенный глава семейства, добропорядочный член общества? Да? Ты - урод! Какой же ты урод, если ты готов даже согласиться с тем, что ты урод, лишь бы я не продолжал трогать тебя за живое! Ты думаешь: "О, Боже, как мне надоел этот малолетний выскочка, который учит меня жизни!?" Ты можешь хотя бы представить себе, насколько после всего этого надоел мне ты? Да если бы здешняя растительность могла ходить, она бежала бы от тебя за тридевять земель, настолько ты воняешь!
Во мне как будто вдруг что-то порвалось. Всё стало спокойно и просто. Ярость и самобичевание, только что застилавшие мне глаза, внезапно сменились удивлением. "Ого-го, а у него, оказывается, тоже есть чувства!",- даже с каким-то уважением подумал я и посмотрел на нового знакомого другими глазами.
Уловив перемену моего настроения, ангел замолчал, хлопнул меня по спине, и заботливо произнёс:
-Ладно! Всё нормально. Ну, одевай ужесвою бандану, она поможет тебе успокоиться и разобраться с мыслями. И не задаавй мне больше своих идиотских вопросов, а то ещё неизвестно, кто из нас с ума сойдёт...
И он снова заржал, как лошадь. Уже не обращая на него никакого внимания, я принялся сосредоточенно завязывать повязку на лбу. То ли от только что пережитого стресса, то ли от ожидания чего-то необычного, но действие банданы я начал ощущать почти сразу же: в голове моей отчего-то потемнело, мир вокруг закружился разноцветными огнями и пропал...