Продолжение
Важнейшим следствием моего непоступления в дневной институт был призыв на обязательную службу в Советскую Армию с января 1958 г. по октябрь 1960 г.
Оперативный полк связи главного штаба, в котором мне довелось служить рядовым солдатом, располагал передвижными радиостанциями современными по тогдашним меркам Советской техники. Уверенно и печально констатирую: работать на этой технике нас не научили. Случись война, мы не сумели бы обеспечить связь. За 3 года на радиостанции мы были несколько раз, несколько дней. Практической отработки не было ни разу. Я не могу сказать, почему так. Сержанты, точно так же как мы, рядовые, не знали, не умели работать на вверенной им технике. И офицеры не работали на технике. Это первое почему я не уважаю армию.
Чем же мы занимались? Что-то копали, что-то чистили, но главное строевая подготовка, марши.
Перед демобилизацией подводился итог, смотр, оценка каждого солдата перед комиссией офицеров. А именно: строевая выправка. О работе на радиостанции и речи не было.
Кормили отвратительно и по качеству продуктов, и по количеству, голодно. Выбор? Да что вы!
Ребята, солдаты, многие (большинство?) были из деревень, поселков, где жизнь была в те времена настолько голодная, затхлая, что армия была для них исходом из ада в чистилище. В то время из колхоза нельзя было выйти, уехать, не давали паспорт (чем не крепостное право?). Ребята могли после армии не возвращаться в колхоз, самим устраивать свою судьбу.
Моя служба была несколько скрашена командировками в радиомастерские, руководителем детского радиокружка, работой в котельной, в радиорубке и это вместо строевых занятий.
Я был неудобный, плохой солдат. Марширует строй, команда: «Запевай». Дальше следует команда: «Стой! (Мне) почему не поёте?» «Невесело, товарищ капитан.» «Два наряда вне очереди!»
Вот случай по настоящему серьёзный. Ненавистная служба подходит к концу. Правительство издаёт приказ об очередной демобилизации из армии, но, по какой-то причине, там нет обычного в таких приказах указания о призывниках января месяца, к которым я и мои товарищи относимся. Наши командиры, ехидно посмеиваясь, «шутят»: «Ну послужите ещё годик». Законы армии запрещают обращаться к вышестоящему командиру без разрешения твоего непосредственного начальника. Я пишу письмо в ЦК КПСС, подписываюсь и собираю подписи солдат, моих сослуживцев. Естественно, это сразу становится общеизвестным, а я и не скрывал этого, всё делалось открыто, иначе нельзя. Шум поднялся неимоверный. Командирам не до шуток, письмо такого рода настоящее чрезвычайное происшествие. Письмо у меня отобрали, но вопрос был решён в нашу пользу, не знаю на каком уровне. После этого товарищи сказали мне: «Раньше мы не представляли себе что такое диссиденты, теперь, глядя на тебя, хорошо представляем».
С удовольствием цитирую мою официальную служебную характеристику: «Как недостаток, рядовой .... иногда неправильно трактует те или иные распоряжения старших начальников и оказывает большое влияние на отдельных военнослужащих, что отрицательно сказывается на их службе. Имеет тенденцию обсуждать действия старших начальников.»
“Связь времён” в данном случае я не буду определять. Я ведь не служил рядовым солдатом днём нынешнем. Может быть сейчас солдаты реально осваивают технику, получают специальность. Может быть муштра ушла в прошлое. Может быть сегодня к солдатам относятся уважительно. Может быть регулярно предоставляют отпуск домой. Может быть хотя бы кормят нормально.
Один из моих внуков солдат другой армии. Там не знают что такое строевой шаг, муштра, в войне это не нужно. Всё время службы он работает по своей армейской специальности. После демобилизации он сможет работать по специальности полученной в армии. Почти каждую неделю он приезжает домой. Еда отличная по качеству и не ограничена по количеству и выбор есть.
Продолжение следует.