Он рано постарел.
Ему давно за тридцать.
Дырявая душа больна две трети срока.
И не помочь ничем,
Ну разве что напиться.
В Претемной пустоте
Прикухонных иллюзий.
Он рано постарел.
Он не успел жениться.
Он бился, как об лед,
В любую колею.
И всюду он не прав.
И всюду он не нужен.
И говорит не то,
И смотрит он не так.
А в Кухне, в полутьме,
Шкварчит нехитрый ужин.
И запах табака.
И на столе коньяк.
И не помочь ничем,
Ну разве что ужиться
С его больной душой
В уютнейшем мирке.
Который создает
Отсвет свечи на стенах
В Кухонной темноте.
Для всех таких как мы.