Холодный лес, багряный лес, и тьма сгущается над нами. Мы здесь не из-за тех чудес, что прячутся за валунами. Мы здесь хотим найти себя, потерянных в столицах мира – в туманных дебрях ноября легко создать себе кумиров. Лес открывает створки древ, впуская нас в свои объятья: Король пиковый, Дама треф – есть от Алисы что-то в платье, как у Мадонны, яркий нимб – нам кто-то шепчет «аллилуйя!», и, ветви древние склонив, лес прячет наши поцелуи.
Мы здесь не для того, чтоб жить иль с жизнью низменной покончить [у нас есть бритвы и ножи и есть бутылочный осколок], мы – между, где сияет свет, где время не течёт песками, боль не зарядит арбалет, не долетит до цели камень. Мы там, где всё запрещено, и где запретны все запреты, где из глубоких зимних нор выходят лисы – духи предков.
Багряный лес, листва цветёт, а после кровью заржавеет… Мы постоим здесь и уйдём к ведущему домой хайвею.