Нельзя в субботу нежиться в постели, нельзя конфеты – с фильмом, вечерком.
Я так живу, как будто в наши стены натыкано и камер, и жучков: следят же, гады, пристально и зорко, жужжат, стрекочут над и подо мной. А я одна. Сижу усталым зомби, сижу с прямой – на камеру – спиной…
Я человек авралов и цейтнотов. Я каждый день на гребне, на волне. И без накладок, ровно, как по нотам, жучки снимают фильмы обо мне. И я в них многогранна и убога, сама себе преступник и закон:
не за компом, так живо за уборку, башка болит – ступай помой балкон, не можешь мыть – твори на грани фола, рожай научку, разгребай бедлам. Так воспитали и семья и школа.
И я теперь воспитанная в хлам.
Я близоруко подвожу итоги. Я дальнозорко различаю цель. Экран сияет, зрители в восторге. Перпетум мобиле в моём лице. Я просто псих. Довольно безобидный: из собственной психушки не сбежит. Сошла с ума усталая орбита. Нельзя на отдых. Надо заслужить. Я волочусь весёлым полутрупом, торчит в лопатке совесть – ржавый нож… Я не могу так, это просто глупо… Заткнись, лентяйка, сдохнешь – отдохнёшь.
Кто ж так меня сломал, и так поранил, так предал, отравил и обокрал…
Я бью себя на внутреннем экране, на старом поцарапанном экране.
И протираю тряпочкой экран…