Стайкой розовых фламинго
Небо в вечер снег клевало.
Заводские трубы с силой
Дым синючий выдыхали.
Всё привычно и знакомо,
Всё родное, как и раньше,
Только сердце утром ломит.
А снега и тут, и дальше,
Перед лесом и за лесом,
На мосту у тихой речки,
На лугу большой завесой,
Сыпом в ступнях на крылечке.
Словно белыми шелками
Кутал день купец персидский.
Мазал кремы под глазами,
Сыпал жемчуг в тропку склизку.
Сам-то, сам скользил ногами,
Падал, а, упав, смеялся,
В сапогах своих вовняных
В голубых снегах валялся.
Поднимал его Ветрище,
Отряхал, творя забавы,
И пугая громким свистом,
Вновь валил Марене в сани.
И везла его Марена
К Суховею на застолье,
Где вином поили зрелым,
Наливали полно-полно.
Опьянел купец и руку
Целовал Марене томно,
И терзали сердце муки,
И шептал себе: Довольно…
Знал ли с кем купец связался? –
Ёкал, охал и сердился,
А в объятьях оказавшись,
Уж назад не воротился…
А шелка вдруг почернели,
Продырявились, обвисли,
И стонали, и сипели,
Только было их неслышно.