На распутье за секунду до суда
Над невинным, над заблудшею душой,
Он от Бога прикрывал свои глаза,
Он судил раба, но был в душе рабом.
Наделенный властью над людьми,
Он кому-то даровал покой,
А кому-то он дарил покой,
Но не в жизни, а в сырой земле.
Только в эту ночь он дурно спал
И во сне ему явилась мать.
Столько лет он этой встречи ждал,
Чтобы снова посильней ее обнять.
Но не добрым было милое лицо
И встревожены печальные глаза.
Она ласково взглянула на него:
«О, Эсвэнде, я хочу спасти тебя!»
Я молю у Бога за грехи,
Боже милосерден, Он прощал всегда,
Но под тяжестью твоей вины,
И моя молитва несильна.
Одного прошу я у тебя –
Мой сынок, прислушайся к душе,
Сквозь оковы алчного вранья,
Дай прорваться юной доброте.
Завтра вновь на суд ведешь раба,
Вижу я безжалостен твой взгляд.
Но внимательней вглядись в его глаза,
Он один из всех, но он твой брат.
Мой сыночек, чистая душа,
Он нашелся через столько лет,
Я прошу тебя не предавай
Мной тебе оставленный завет»
И очнулся он в неистовом бреду,
В кровь об стены разбивая кулаки,
Еще долго в доме вой его стоял
И всю ночь слышны были шаги.
Лишь к полудню он открыл глаза,
И вокруг все тоже дом и сад,
Но неистово болела голова,
Подсознание кричало слово: «Брат!»
На распутье за секунду до суда
Над невинным на заблудшею душой,
Он решился посмотреть в его глаза,
И от боли этой стался сам не свой.
Это брат его, его родная кровь,
Весь в лохмотьях и совсем слепой,
Только взглядом он его спросил:
Что же сделал этот мир с тобой.
Всемогущий, вознесенный до небес,
Он никак не находил слова
Дрожь прошлась по всей его душе,
И забыли блеск его глаза.
Жизнь – и это будет мой вердикт,
Он сказал, и удивленная толпа,
Недовольно побрела к себе домой,
Так презренно глядя на раба.
Нищий сел на каменный настил,
Притуплено глядя в небеса.
Милый Боже, я не вижу его глаз,
Но какая, чистая душа.
«Мой спаситель я на век Ваш раб,
Нет предела Вашей доброте,
Я молиться буду каждый день,
Чтобы дать покой Вашей душе.»
А Эсвенде приобнял его слегка,
Крепко сжав его иссохшую ладонь.
Только слов он больше вымолвить не смог
И в душе горел отчаянья огонь.
«Ты… свободен, предо мною… нет раба…»
Молвил он отрывисто, едва дыша.
«Неужели весь этот заблудший мир,
Сделал, о мой брат, таким тебя»
«Как же был я слеп, и чем был горд,-
Мыслей череда в глазах плыла,
«Я же честь и советь променял
На никчёмный звон монет из серебра»
«Брат прости, я так же слеп как ты,
Алчности рабом по жизни был,
Только Боже мне помог тебя найти,
Чтобы новой целью с этих пор я жил»
И по узким улочкам среди домов,
Побрели они рука в руке,
И теперь Эсвэнде, не палач,
Проповедник мира на Земле.