II.
Вот поэтому я решил ранней весной 2016 года снова поехать в Россию, в восточную её часть. В начале марта поезд мчал меня в аэропорт Ганновера. Я был уже в предвкушении полёта, так как впечатления прошлых лет, когда я бывал в сибирских далях, уже начинают играть яркими красками прямо в аэропорту. У новичка, предпринимающему поездку в Сибирь в первый раз это предвкушение возможно заменится чем-то связанным со страхом перед неизведанным. И это тоже влечёт.
Зовут меня Володя, мне 29 лет. По образованию я педагог, занимающийся реабилитацией пациентов психоневрологического диспансера, подготовкой их к уравновешенной нормальной жизни, к условиям жизни со всеми её предвзятостями и непосредственностями, вызовами и простотой.
Аэропорт города Ганновер - чудное место. Здесь жизнь уже какая-то другая, чем в городе. Здесь полный интернационал в залах. Здесь мелькают паспорта с обложками разных цветов - от ярко-красного до синего, зелёного. Здесь люди в различных одеждах. Джинсы, полуверы, пальто, шубы, церковные кафтаны, мусульманские ряски, одежда субкультурной принадлежности. Всё пестрит. И предвкушение путешествия в глазах у каждого.
Здесь, в таком людном месте я каждый раз провожу эксперимент - высматриваю компанию поразговорчивей и сажусь где-нибудь рядом, слушаю о чём люди говорят. Обычно это происходит в трёх отделах - людей с билетами в Рим, в Тель-Авив и в Москву. Я думаю это ясно почему. Итальянцы по натуре разговорчивы, и слушая их, я ничего не понимаю, но музыка речи, иногда экспрессивной, иногда тихо-шершавой, смеха, вызывают хорошее настроение. Израильтяне тоже народ интересный. Только в аэропорту я могу услышать как звучит настоящий иврит, так как иначе евреи говорят на русском, даже в Ганновере. Русских же интересно послушать потому что именно русские разговоры и обо всех проблемах жизни сразу, и о таких неважных мелочах, и всё это переплетается в разговоре - юмор и серъёзность - что понимается мне - вот она, настоящая реабилитация. Они так "раскачивают" разговор то до комического абсурда, то до слёз, которые того и смотри навернутся на глазах, что становится понятно, эти люди смогут и плакать, и смеяться всегда, и им для этого даже Достоевского, даже Пушкина мало, их разговоры неисчерпаемы. И от этого в русской культуре столько много литераторов.
И вот так каждый раз. Каждый раз кажется что пробежался по всему миру, а потом сел здесь на кресло в Ганновере, в аэропорту и понял, что всё хорошо. Только тогда я начинаю посматривать на экран с указанием направлений полётов, и найдя Ганновер-Москва, я двигаюсь по направлению к моему терминалу.