…В том кабаке, где продают на вынос,
Ты пил, пока совсем не вышел в минус,
И в телефон писал какой-то бред.
Воняло пойлом, сыростью и псиной,
И, взяв с собой, ты выполз в сумрак синий…
Дай бог, когда? Да, верно, в декабре.
Метнулись тени – вот, одна – под кофтой
Сжимает свёрток с золотой подковкой,
Другая – прячет холст. На нём квадрат,
Как небеса – пронзительный и чёрный.
Она его свернула и проворно
Пытается проулками удрать.
…Всё не о том. Домой добраться б, что ли…
А слева снова жмёт и что-то колет –
Неясное предчувствие беды.
И ты, неповоротливый, как голем,
Наполненный тоской и алкоголем,
Приходишь на Нечистые пруды.
Здесь тишина и мир какой-то снулый,
И не понять – зачем сюда тянуло?
Какой вопрос, а может быть, ответ?
В твоей крови неистребимый вирус –
Ты где-то здесь поблизости и вырос,
И в первый раз увидел этот свет.
С тех пор немало лет минуло всуе,
Твой путь корёжа, начерно рисуя,
Как будто – вот – и будет новый шанс.
Но не дождаться. Жизнь катилась грошем,
Когда-то ты старался быть хорошим,
Да только вот не вышло ни шиша.
Вопросы есть, но нет на них ответов,
Не помнишь, кто тебе всучил вот этот
Папирус странный, хрупкий, как слюда…
Ты вспомнил вдруг, что так тебя манило –
Здесь по рассказам местных старожилов
Живёт колдун. И значит вам сюда,
Тебе и непонятному подарку –
Сюда, в проход, темнеющий под аркой,
В подъезд, потом туда – в скрипящий лифт.
К дверям обитым рваным дерматином,
Нажать звонок… От страха пальцы стынут,
И это всё так откровенно злит…
Открыли. Запах старого жилища
Ударил в ноздри. Кто здесь что-то ищет –
Здесь всё давно истлело в пух и прах.
Мелькнула тень, старик навстречу вышел
И тень его была в два раза выше,
Чем ты, застывший чучелом в дверях.
Табачный дым слоился полосами,
Делил пространство сизыми пластами,
Взгляд старика был остр и ядовит.
Его зрачки, как два бездонных дула,
Откуда словно вечностью подуло,
Но вот моргнул и изменился вид.
Старик и всё, да что ж в нём колдовского –
Пройдёшь и взгляд не бросишь на такого,
В зубах зажат обычный Беломор.
Но повернётся, взглянет исподлобья –
Придавит взгляд подобием надгробья,
Особенно, когда глядит в упор.
– Папирус вот. Не знаю, он откуда?
Скажи, отец, кто дал мне это чудо?
Он руки жжёт. Я не могу прочесть,
О чём там речь – я слов не разбираю,
Что за узор змеится там по краю,
И смысл какой в посланье этом есть?
– Простой ответ на многие вопросы –
Сказал старик, мусоля папиросу,
Папирусом помахивая в такт –
Здесь всё, о чём ты думаешь ночами,
Всё то, что ты оставил за плечами
И то, чего и не было, простак.
Смотри почаще, может и получишь
Ещё один такой счастливый случай –
Когда судьба, не глядя ни на что,
К тебе лицом внезапно повернётся
И ты очнёшься скрюченным уродцем
В руках врача… И, запахнув пальто,
Старик ушёл. В окошке солнце тлело,
Болело всё. Измученное тело
Отказывалось двигаться и жить.
Папирус жёг дрожащие ладони –
Казалось – миг – и ты его уронишь
Иль разорвёшь, усилив рук нажим.
Старик ушёл. Ты в доме том остался,
Кружилась пыль над полом в ритме вальса,
Заравнивая прошлые следы.
Когда часы промчались незаметно?
В окне горели признаки рассвета
Багровым цветом явственной беды.
Ты у стола в неловкой позе замер,
Пытаясь воспалёнными глазами
Хоть слово на папирусе прочесть.
Но буквы плыли, таяли, дымились,
И ты, сдаваясь волшебству на милость,
Заснул и навсегда остался здесь.
21.03.18.