***

Праздник цветов в небольшом городке,
Билет на качели зажат в кулаке,
А там давно нет свободных мест,
В пучинах парка звучит оркестр.

Вечерний привет последней жары.
Возгласы, смех, ленты, шары.
Но грусть уже внутри, надо всем.
Тебе лет восемь, а может, семь.

И смотрят вслед с тоской старики.
О мечты ребенка у большой реки!


Не пытай меня, кузнечик,
Ты маркиз и ты Де Сад.
Каждый день и каждый вечер
Пред тобою виноват.

Памяти непостоянством,
Тем, что день случился зря
В искореженном пространстве,
В желтом свете сентября.


Осень начинается тогда,
Когда в твоих глазах густеет небо
И смотрит через них  светло и слепо
В хрустальный шар прозрачного пруда.

Осень зачинается в луче
Вечера  последнего над садом,
Где звучит пронзительным надсадом
Крылышко в мушином скрипаче.

Время  голых веток, красных роз,
Вовремя не сделанных ошибок,
Смутных, улетающих улыбок
Глаз косых дождей, как будто бонз.

Достать измятую купюру
На пол пути – и то едва ли,
Купить билет на авантюру
В военной кассе на вокзале

И мчаться вглубь степей грозовых
Беспечно, словно на ладони,
Для  мира хаки и кирзовых
В недосягаемом вагоне.

Поэт – добыча странных странствий
И приключений неумелых,
Тобою меряет пространство
Свои  размытые пределы.

Тебя бросает в электрички
Рука неведомого зверя
Что бы у черта на куличках
Оплакать новые потери.



Жить с тобой в четырех стенах
В маленькой комнате с видом на
Небо и облако,  светлый день.
Стрекот кузнечиков, нежность, лень.

Жить среди звуков, внутри дождей,
Годами не видеть других людей,
На глаз узнавая, который час,
Ход времени года – по цвету глаз.

Счастливыми впроголодь, свободными как
Веселая стая ничьих собак.


Ветер тянет голос трав,
На пустыне дня заплата
Неба в облаке облав
Перед ужасом заката.

Топография планет,
Неопознанных вначале,
Сводит твой зрачок на нет
Бесконечными ночами.

Только слух гостит в дому
И ему одна отрада-
Слушать, как колышет тьму
Репродуктор песен ада.



Первый утренний мороз,
Лед на лужах у беседки,
Красота последних роз,
Яблоко на голой ветке.

Невесомость бытия,
Нет меня, души и тела,
Словно с листьями и я
Улетела, улетела.


Звезды летнего рассвета
Опрокинутся росою.
Я умру и Ангел  Света
Тихо встанет за спиною.

Обреченно и уныло
Утеряв свой главный приз,
Я спрошу – что это было?
Он ответит грустно – жизнь.


Досмотреть свою жизнь, до конца досмотреть
И в душистой траве на лугу умереть.
Будет с листьев  вечерних катится роса
На мои неживые, как лужи, глаза.

Будет странным не чувствовать холод воды,
Руки трав, губы ветра, касанье звезды.
Пусть глаза мне закроет  невзрачный цветок,
Прислонив к мертвой коже живой лепесток.

Причитания монаха

Эти горы и травы, глухой водопад,
Зеленеющий в сумерках дол.
Десять лет  я искал дорогу назад
И забыл, откуда пришел.

Я пытался найти в этом мире покой,
Раствориться в пространстве, как ноль.
А узнал, что любовь была просто тоской
И от света в глазах только боль.

На земле рядом с яркою желтой звездой,
Просто в воздухе, возле воды
Вместе с деревом и одинокой Луной
В летний вечер окажешься ты.


Будет день, когда над прорезью аллей
Ты увидишь белокрылых голубей
Неожиданных, как ранняя пурга,
Неподвижных, как танцовщицы Дега.

Будет день и ты забудешь обо всем
Кроме птиц, заполонивших окоем
И все длящихся, как память, словно вздох.
Кроме солнца, одинокого как бог.

И не будет больше сил идти назад,
Покидать отлитый в свете листопад,
Возвращаться в мир сизифова труда
В изнывающие грустью города.

Ты останешься, что б с птицами лететь,
Хрусталем в пустом пространстве прозвенеть
И водою стать, основою основ,
Перелиться в тишину нездешних снов.

 

Течет сквозь пальцы сумеречное пространство.
В нем не ищи любви и постоянства-
Всего лишь тонкая прозрачная струя
Случайно пойманного нами бытия.

В нем люди – призраки, а призраки так зыбки!
Я улыбаюсь и моя дрожит улыбка,
А в голове мелькают тени сновидений,
Воспоминаний и чужих стихотворений.

И вот в ночи, где озираются витрины,
Бледнеют лица и пустеют магазины,
Где плачет дождь своими тонкими слезами
И робко шлепает по лужам вслед за нами,

Идем втроем  уже в отчаяньи сиротства
По дну  какого-то забытого колодца
В котором тонут безвозвратно города
И рябью времени подернута вода.


Пронзительно и остро пахнет лист.
В густом саду наметилось движенье.
Вот облака, а мы их отраженье
На дне в несуществующем пруду.

Мы голоса, который уйдут
И больше никогда не повторятся
И всем нам суждено  переливаться
Из влаги рос в дрожащую звезду.

Вот камень молится и я молчу в саду
Над тихою былинкой без названья.
И грустен бог, и нет мне оправданья,
Что я его опять переживу.


Я вспомню волшебный, свой самый причудливый сон.
А ты улыбнешься, и скажешь, что это даймон
Игрался как мячиком  детской моею душой
В том светлом лесу, где живет мотылек голубой.

Но боже, как глупо уметь просыпаться и сны забывать.
Тем более, что не угнаться, но надо бежать.
И спрашивать встречные лица – куда же исчез
Такой мимолетный, никем не опознанный лес?

Хозяйка утренних даров,
Хранительница голубятен.
Миров, чей статус непонятен,
Затерян в золоте дворов.
Настройщица прозрачных утр,
Где на парад выходят кошки
И ждут, когда с небесной ложки
Прольется нежный перламутр
В пустынном парке в сентябре,
В уснувшем солнечном дворе,
Моих глазах, твоей душе,
Где ясно и светло уже…

Вяжет музыку дирижер.
Из воздушных петель узор.
Как паук  невесомостью рук
К лесу звуков подвешен за звук.

Заблудились под сенью лучи,
Превратились в  сверчков и смычки.
Кто в оркестре, кто в чаще живет.
Ноты всходят – по звездам поет.

Карадаг

Вход в Аид  похож на рай.
Безымянный остров счастья.
Край земли и неба край –
Моего сознанья части.

Искушение для рук
Каждый плод – дитя отравы.
Этот  черный дикий лук,
Эти высохшие травы.

Этот траурный наряд,
Что накинула беспечность –
К морю бабочки летят
Попадают в бесконечность.

Словно бабочка живи,
Потерпи еще немного.
Первый опыт нелюбви
Уже вымолен у бога.


Спор о сущности души
Как рисунок Ци Байши –
Одинаков фон и цвет,
То ли есть он, то ли нет.

Но дано, увы, не всем,
Чудо белых хризантем,
Чья таится красота
В белом космосе листа.

Пересыпая тишину
В сухих ладонях,
Вижу свет.
Когда нагонят
Меня погони
Прошедших лет –
Я утону,
Пойду ко дну
Воспоминаний,
Застывших бликов
На дне зрачка
У дня-волчка
И светлых ликов
Дерев осенних
Юлою детской
Кружащихся,
Крушащихся  Громадой листьев
И облаков
В проломы снов.

Отливали музыку в мыльном пузыре,
Плакала старушечка рано на заре.
В подушечку плакала, вспоминала жизнь.
Вот тебе воздушный шарик,  за него держись.
Будет цвет полыни, акации, липы,
Собака во дворе, дальнейшие всхлипы.
Легко ангел отлетит, лопнет шарик звонко.
У кого душа болит, там и рвется тонко.

Когда ребенок пробежит,
И дождь пройдет, а солнце смоет
Его струение прямое
И света заблестят ножи,
В глаза вопьются, станет звуком
Мир на поверхности души –
Спокойно воздухом дыши,
Но ущипни себя за руку.

Край мира проходит по кромке души.
Тебе не разрушить стеклянные стены.
Прозрачны дома, но темны этажи,
Здесь каждый боится  любви и подмены.

Немые прошли, оглушительно споря,
Рисуют друг друга калеки, слепы.
Есть три одиночества – бога и моря
И музыки  в смехе и шуме толпы.

Другим не пример и себе не наука,
Желая как лучше, но наоборот,
Ты будешь растением, зернышком звука.
Пусть сердце твое мир возьмет в оборот.


Небо- тихая река,
Плещут волны-облака.
Над горячей головой
Слой холодный голубой.

Я на дне небесных вод.
Все плывет, плывет, плывет
И у тучи на краю
Я во след не устою.

Океан там или нет –
Все впадает прямо в свет.
Там сохранны навсегда
Ветер, пепел и вода.