Каждое утро солнце взрывает мои ресницы,
каждое утро огненные спицы вонзаются в моё сердце,
каждое утро огненные шпицы устраивают кутерьму в моей детской, и
советский, счастливый на все времена сорванец
срывает голову с подушки твёрдой, миг —
и она, кувыркаясь, как «Восток» с Гагариным, летит
в морды весёлых шпицев…
Отец
глухо кашляет за стеной.
Мать
на кухне звенит посудой — яичница уже поджарена.
Подушка с Гагариным делает оборот, другой…
Летит…
Улетает…
Тает…
Ноги с кровати рывком спускает немолодой уже человек,
к окну босиком подходит — а там новый век и другая весна:
ноздреватый снег, воробьи, не поделившие что-то.
И человек, лохматый со сна, шпицам подмигивает добродушно,
очень аккуратно кладёт подушку, целует жену и идёт на работу,
улыбаясь людям и воробьям…
У него всё по-прежнему, не по Путину, не по Брежневу, а по-своему.
Он сам — и всё, что в нём и с ним, и в его квартире —
Вселенная, необыкновенная и необъятная.
Он усвоил:
даже ЕГО пятна на ЕГО солнце — это кусочки ЧЬЕГО-ТО счастья
в мире,
который на части — НЕРАЗДЕЛИМ!