— А вот будет. Будет вся наша земля со временем опоясана дротами, как будто клубок ниток, и будет тогда всего много, что только не пожелаешь, но почти никто не сможет это брать, и будут умирать от страшного голода, а еда будет гнить. И люди будут гнить заживо — почему и запах от них от живых будет как от мёртвых, — Адарка снова встрепенулась, села и, внимательно глядя на Демида, спросила, — Ты в бога веришь?
Истории Любви. История Пятая. Демид и Адарка
— Вот он, оказывается, чего хочет, этот козлик… — Она говорила не с ним, она говорила с матерью Навы. — Забавно, они ничего не понимают. Ни один из них ничего не понимает. Представляешь, как они бредут к Белым Скалам и вдруг попадают в полосу боев!
— Они гниют там заживо, — сказала мать Навы задумчиво, — они идут и гниют на ходу, и даже не замечают, что не идут, а топчутся на месте… А в общем-то, пусть идет, для Разрыхления это только полезно. Сгниет — полезно. Растворится — тоже полезно… А может быть, он защищен? Ты защищен? — спросила она Кандида.
— Я не понимаю, — сказал Кандид упавшим голосом.
— Милая моя, что ты его спрашиваешь? Откуда ему быть защищенным?
— В этом мире все возможно, — сказала мать Навы. — Я слышала о таких вещах.
— Это болтовня, — сказала беременная женщина.
Братья Стругацкие > Улитка на склоне