Как-то Гамлет на заре протирал своё пенсне,
Был он очень близорукий, сомневался сам в себе,
Иль привиделось такое или просто так туман,
Как из облака большого появился вдруг папан.
Смотрит Гамлет на отца, и креститься стал в сердцах,
Быть не может, ты же мёртв, и не надо лишних слов,
Мы тебя похоронили, честь по чести уложили,
Что ж ты бродишь по ночам, и пугаешь всех датчан.
Да, сынок, не зря я встал, я ещё не всё узнал,
Смерть моя покрыта тайной, и в душе большой накал,
Помню, как сидели, пили, хохотали и шутили,
Девки целовали нас, радость брызгала из глаз.
Только вдруг твоя мамуля, подняла большой стакан,
Налила вина до краю, подаёт мне – пей папан,
Сразу встал вопрос извечный, стал мне душу бередить,
Пить вино мне иль не надо, в общем пить или не пить.
Но подвох не ожидая, правда, был изрядно пьян,
Вздох глубокий, выдох резкий, в общем, выпил я стакан,
Посидел, сомкнувши веки, осторожненько вздохнул,
Закусил, так нужно делать, и вдруг замертво уснул.
А брательник, словно киллер, подошёл да и добил,
Он, из склянки вынув пробку в ухо, что-то мне налил,
И при этом ухмылялся, что-то тихо напевал,
Что и женщину, и царство он теперь себе забрал.
Вот лежу, в гробу холодном, и покоя нет ни в чём,
Как она могла, родная, с кем разделит общий дом,
С кем теперь в кроватку ляжет, и к кому она прильнёт,
Иль себе вина стаканчик она также поднесёт?
Как же быть, ответь мне Гамлет, я хочу установить,
Был ли это просто случай, или всё-таки убить,
Порешили брат с женою, или надо меньше пить,
Отвечай же мне быстрее, я ведь должен уходить.
И очнувшись вдруг от страха, посмотрел он на отца,
Вспомнил сразу очертанья его умного лица,
И сказал, что сам не знает, и вопросы задавал,
Только правду, а не кривду, так никто и не сказал.
И тогда спросил отца он, вечность есть иль её нет,
И в ответ услышал тихий, с чувством радости ответ,
Вечность – память – детей, внуков и всегда должно так быть,
И забудь вопрос Шекспира, если быть так надо быть.