Незадолго до рассвета в небе появилась маленькая белая звездочка, она стремительно росла... Когда взошло солнце, в росистую траву возле деревни Большое Трясиново опустился космический корабль. Люк открылся и на поляну, поросшую одуванчиками, шагнул высокий светловолосый человек в скафандре, шлем он держал в руках.
Человек оглянулся на свой корабль, с помощью маленького пульта задраил люк и уверенными шагами отправился в сторону деревни.
Большое Трясиново состояло примерно из двадцати домов, многие из которых стояли заколоченными. На завалинке возле одного из немногих более-менее жилых строений сидел Егорыч с бутылкой в руках. Увидев приближающегося космонавта, он отхлебнул из горлышка.
А, вернулись... - почему-то сказал он, когда космонавт приблизился.
Извините, а где здесь Кривая улица, дом 13? - вежливо спросил подошедший.
Там... - махнул рукой Егорыч. И вдруг спросил: - Как оно, в космосе? Уж сколько лет прошло, как все улетели... Дедушка рассказывал, а ему — его отец... Давно это было... Ты, небось, там и родился? Молодой совсем, я смотрю...
Там хорошо, - вежливо ответил космонавт. - Да, и я, и папа мой там родились. А вот дедушка был местный.
Чего ж ты вернулся? - снова отхлебнув из бутылки, поинтересовался Егорыч.
Да понимаете... - замялся космонавт. - Дедушке, всю дорогу, пока он летел к планете Ю-8765 (да, это одна из колонизированных, земного типа, из тех самых) не давала покоя одна мысль...
Во как...
Да, все десять лет полета... Он и перед смертью об этом говорил, в бреду...
Помер, стало быть?
Да, ему уже сто пятьдесят лет было...
Ишь, долгожитель!..
Да у нас все там столько живут: говорят, экология просто прекрасная... И молодыми выглядим очень долго. Так вот, перед смертью он все об одном говорил. Я был еще маленький, но мне в память врезалось. Да и отец мой не мог забыть. Вот я вырос и папа мне как-то говорит: «Сынок, не могу я слова дедушки забыть, так что, похоже, придется тебе вернуться на Землю... Не навсегда, конечно — на время только. Чтоб, понимаешь, нам как бы моральный долг перед дедушкой выполнить... Для него ведь это было так важно...»
Да что важно-то? Что за долг? - никак не мог взять в толк Егорыч.
Ну... это... как бы... - замялся космонавт. - Я бы не хотел рассказывать.
А папа твой не мог сам слетать?
Он хотел. Правда, долгие годы собирался, готовился... Но знаете, как это бывает... В итоге вот, миссия возложена на меня.
Так что за миссия? - икнув, снова спросил Егорыч.
Космонавт застенчиво и уклончиво улыбнулся.
Через минуту он уже шагал по Кривой улице, приближаясь к дому 13.
Дом стоял еле видимый среди густой зелени, давным-давно заброшенный и невероятно обветшавший. У развалившегося каменного крыльца росли огромные лопухи. В оконных проемах блестела от утренней росы густая паутина. Космонавт осторожно поднялся по вызывавшей сильные сомнения лестнице на второй этаж.
Где-то здесь... - шепотом сказал он самому себе.
Он открыл покосившуюся дверь (правильнее сказать, жалкие остатки двери), которая нижней частью сильно скребла по полу — и оказался на кухне.
Еще сохранились некоторые признаки того, что когда-то, очень давно, это помещение было кухней. На том, что некогда являлось обеденным столом, темнело большое пятно — крыша сильно протекала. В углу стояла сплошь ржавая газовая плита. К ней-то и подошел космонавт, наклонился и внимательно взглянул за нее. После этого он сел на подоконник и некоторое время сидел молча, задумавшись и глядя на пол. Потом вздохнул — как человек, выполнивший, наконец, свой долг и ощутивший облегчение — и негромко произнес, обращаясь неизвестно к кому:
Спи спокойно, дедушка. Ты зря беспокоился и волновался все эти годы. Зря задавал себе десятки лет один и тот же вопрос. Теперь я точно знаю ответ на него.
Космонавт снова вздохнул и торжественно произнес:
Ты все-таки ЗАКРЫЛ газ, дедушка.
После этого космонавт поднялся с подоконника, легко сбежал вниз по лестнице и через пять минут уже шагал по направлению к космическому кораблю. Еще не было полудня, когда корабль превратился в маленькую белую звездочку на небосклоне, а потом исчезла и она.