Коломбина любила Пьеро,
Но не той, - платонической страстью.
Арлекин же, чуть что, так перо
Мог всадить за фальшивое «зъдрасти».
Их кибитка тряслась на Восток,
Колесо с пеньем птиц скрежетало,
И афиши кровавый листок,
Предвещал исступленье финала.