Есть два основных типа восприятия прочитанного – мыслительное и художественное. Художественный тип воспринимает прочитанное образами, живыми картинками, как бы «проживая» прочитанное; мыслительный тип вникает в содержание, форма для него вторична. «Художественные типы» читают Шолохова и Бунина, «мыслительные» предпочитают запутанные детективы. Не будем вникать в подвиды и переходные формы восприятия – их бесконечное множество. Предложим читателю пример различного восприятия. Вот фрагмент из детективного романа «Дорога скорби» признанного английского писателя Дика Френсиса:
======================
<<Я выбрался из машины и расплатился с водителем через окно. Когда повернулся, чтобы пересечь тротуар и пройти несколько шагов до входной двери, человек, который вроде бы мирно шел мимо, яростно рванулся ко мне и взмахнул длинной черной металлической трубой с явным намерением размозжить мне голову.
Я скорее угадал, нежели увидел направление первого опасного удара и успел отклониться ровно настолько, чтобы пострадало плечо, но голова осталась целой. Человек заорал как бешеный, и я принял второй удар на вскинутое для защиты предплечье. Затем я с силой схватил его за запястье и сбил с ног. Он растянулся на тротуаре, выронив свое оружие. Он выкрикивал оскорбления, ругался и угрожал убить меня.
Такси все еще стояло рядом, мотор работал, а водитель безмолвно смотрел на все это, раскрыв рот, пока я не рванул заднюю дверь и не ввалился на сиденье. Сердце глухо стучало. Что было неудивительно.
– Поехали, – нетерпеливо сказал я.
– Но...
– Поехали. Вперед. Пока он не поднялся и не перебил вам стекла.
Водитель быстро закрыл рот и вцепился в рычаги.
– Послушайте, – возмущенно сказал он, полуобернувшись ко мне, – я ничего не видел. Это мой последний рейс на сегодня, я обычно заканчиваю в восемь и еду домой.
– Поезжайте, – сказал я. Мысли путались.
– Ну... ладно, куда ехать?
Хороший вопрос.
– Он не похож на грабителя, – обиженно заметил водитель. – Только нынче никогда нельзя сказать наверняка. Он ведь вас сильно ударил. Похоже, он вам руку сломал.
– Поезжайте, ладно?
Водитель был здоровенный лондонец лет пятидесяти, но совсем не Джон Буль, и по тому, как он качал головой, и по подозрительным взглядам, которые он бросал на меня в зеркало, я понимал, что он не хочет оказаться замешанным в мои дела и ждет не дождется, когда я вылезу из машины.
Я знал только одно место, куда стоило бы поехать. Моя единственная гавань, которая много раз становилась моим убежищем.
– Паддингтон, – сказал я. – Пожалуйста.
– То есть к Святой Марии? В госпиталь?
– Нет. На вокзал.
– Но вы же только что оттуда! – возразил он.
– Да, но, пожалуйста, отвезите меня обратно.
Слегка приободрившись, он развернул машину и поехал к Паддингтонскому вокзалу, где снова заверил меня, что он ничего не видел, ничего не слышал и ни во что не собирается вмешиваться, понятно?
Я расплатился и отпустил машину, и если и запомнил ее номер, то по привычке.>>
==================
Анализируем прочитанное:
«Мыслительный тип» извлёк из текста следующее: литературный герой вышел из такси, на него бросился незнакомец, намереваясь размозжить ему голову металлической трубой. Наш герой вышел победителем из схватки и уехал в том же такси.
Я, автор этой заметки, возьму на себя роль читателя с художественным восприятием, поскольку, судя по всему, являюсь таковым. При чтении у меня сразу возникает масса вопросов, затрудняющих реальное восприятие прочитанного. Просмотрим ещё раз приведенный текст, свои вопросы я выделил скобками:
========
...незнакомый человек взмахнул металлической трубой... Я успел отклониться ровно настолько, чтобы пострадало плечо, но голова осталась целой.
(Удар трубой пришелся в плечо. Одна рука у меня не работает.)
...второй удар я принял на вскинутое для защиты предплечье.
(Вторая рука у меня тоже не работает. Предплечье если не сломано, то сильно ушиблено.)
Затем я с силой схватил его за запястье и сбил с ног.
(С двумя-то неработающими руками?)
Он растянулся на тротуаре, выронив свое оружие. Он выкрикивал оскорбления, ругался и угрожал убить меня.
(Раз ругается, значит живой.)
Такси все еще стояло рядом, водитель безмолвно смотрел на все это, раскрыв рот, пока я не рванул заднюю дверь и не ввалился на сиденье.
(«Рванул дверь» – обе руки ушиблены.)
Сердце глухо стучало. Что было неудивительно.
(Сердце стучало, это естественно. Но почему это должно быть «удивительно»?)
– Поехали, – нетерпеливо сказал я.
(Почему «нетерпеливо», герой что, долго ждал?)
– Но...
– Поехали. Вперед. Пока он не поднялся и не перебил вам стекла.
(Почему нападающий лежит и ругается? Если он не нокаутирован и не покалечен, что ему мешает ему подняться и добить свою жертву?)
Водитель быстро закрыл рот и вцепился в рычаги.
(«Быстро» закрыл рот, а мог бы закрыть и медленно? Сколько рычагов в машине? Один - рычаг переключения передач.)
– Послушайте, – возмущенно сказал водитель, – я ничего не видел. Это мой последний рейс на сегодня, я обычно заканчиваю в восемь и еду домой.
(Чем возмущён водитель? Он не хочет быть свидетелем? Но его никто не тянет в полицию. Если он не хочет ехать, то опять же, к чему возмущение - он таксист.)
– Поезжайте, – сказал я. Мысли путались.
(Мысли путаются у засыпающего или уставшего. Здесь же мысли должны бы работать лихорадочно.)
– Ну... ладно, куда ехать?
Хороший вопрос.
(С чего это вдруг вопрос «хороший»?)
– Он не похож на грабителя, – обиженно заметил водитель.
(Чем обижен водитель?)
- Он ведь вас сильно ударил. Похоже, он вам руку сломал.
(Вот и водитель подтверждает, что рука пострадала.)
– Поезжайте, ладно? На вокзал.
– Но вы же только что оттуда! – возразил он.
(Какое дело таксисту, случайному человеку, куда едет пассажир!?)
– Да, оттуда, но, пожалуйста, отвезите меня обратно.
Водитель, здоровенный лондонец лет пятидесяти,… слегка приободрившись, развернул машину и поехал к вокзалу.
(Здоровяк водитель, явный флегматик, «слегка приободрился». Не заметно, однако, что он был растерян и потерял бодрость духа. Он таксист, он насмотрелся всего и просто не желает быть свидетелем.)
======
Желание читать подобное пропадает с первой страницы. Писатель пишет, не давая себе труда обдумать детали. Ему надо гнать товар. А у читателя формируется поверхностное восприятие и дурной вкус.
Не зря подобную литературу называют ширпотребом.
24.03.18
Фото из нета.
Как только я опубликовал эту заметку, сразу же получил несколько шутливо-серьёзных сожалений по поводу привередливости читателя. Давайте, мы с вами, дорогой читатель, расставим вопросы в фрагменте из повести И. А. Бунина «Митина любовь»:
===========
<<… Жеребчик еще наддал. Митя, сидя и подскакивая, держался изо всех сил. В затылок ему приятно пекло, в лицо тепло дуло полевым жаром, пахнувшим зацветающей рожью, дорожной пылью, колесной мазью. Рожь ходила, отливала серебристо-серой зыбью, над ней поминутно взвивались, пели, косо неслись и падали жаворонки, далеко впереди мягко синел лес.
….
Через четверть часа были уже в лесу и все так же шибко, стукаясь о пни и корни, помчались по его тенистой дороге, радостной от солнечных пятен и несметных цветов в густой и высокой траве по сторонам. Митю поразил горький и свежий аромат леса, молодой дубовой листвы…
…
В десяти шагах от него стоял густой зеленый лес, уже в вечерней тени и оттого еще более свежий, чистый и прекрасный. Чистое, погожее солнце заходило за его вершины, сквозь них лучисто сыпалось его червонное золото. И вдруг гулко раздался и прокатился в глубине леса, где-то, как показалось, далеко на той стороне, за оврагами, женский певучий голос, и так призывно, так очаровательно, как звучит он только в лесу, по летней вечерней заре.
— Ау! — протяжно крикнул этот голос, видимо, забавляясь лесными откликами. — Ау!
Митя соскочил с порога и побежал по цветам и травам в лес.>>
=============
У меня не возникло ни одного вопроса.
А у вас?