Засыпает над городом полночь,
укрываясь приставкою "за".
Через стенку соседская сволочь
меломанит, заливши глаза.
Антиподом ему — бедолага,
ждущий рифм золотой звездопад.
Подтвердят и вино, и бумага —
алкаши и поэты не спят!
Так слезу по судьбине напрасной
первый льёт от глотка до глотка.
А в любви, непременно несчастной,
виновата второго строка.
Накурившись зловреднейшей "Примы",
обновив пачку чая "Аhmаd",
от Камчатки до самого Рима
алкаши и поэты не спят.
Не сойти до рассвета им с места,
опьянев от вины и вина.
Ну, а после страдать у подъезда
от стихов или от бодуна.
Ночь придёт, всё опять повторится:
свет останется лишь в аккурат
в тех же окнах. А в них те же лица —
алкаши и поэты не спят.
Но однажды в квартиру к соседу
постучит измождённый поэт,
так сольются и ритм на кассете,
и стихи, и вино, и рассвет.
Их уже никому не исправить —
хоть рихтуй от макушек до пят.
Будоража виновницу-память,
алкаши и поэты не спят!