Фрагмент из поэмы
Я к умершим испытываю зависть.
Им не потеть в предсмертном мандраже.
Отмаялись они и отбоялись.
И, слава богу, умерли уже.
Лишь в нас жива их сущность бестелесная.
Покойтесь с миром. Царства вам небесного!
Но нынче всё ж я потревожу вас,
включив в витиеватый свой рассказ.
Я рухну на колени, ниц иль навзничь,
о, память, ненароком, невзначай
не осекись, прошу, не подкачай.
Отец мой в кадре – Михаил Игнатьич!
Ещё чуть-чуть мне нужно для того,
чтоб возраст мой уже с его сравнялся.
Но как бы не хотел я, не старался –
во многом далеко мне до него.
На старом фото, желтизной залитом,
отец-подросток. Наголо побрит.
А взгляд уже о многом говорит:
был папа безупречно даровитым!
Я много раз держал в ладонях лично
отцовский аттестат за 10 лет.
В нём слова «хорошо» в помине нет.
одно лишь слово значится – «отлично».
Тут золотую выдать бы медаль.
Но не вручали их тогда. А жаль.
В большой семье отец считался средним.
Мальчишкой – холодал и голодал.
Досталось лиха «кулачатам» бедным,
пока глава семьи срокА мотал.
Мой дед Игнат был родом с Украины.
В начале века в поисках земли
облюбовал уральский край целинный.
Растили хлеб. Скотину завели.
Лишь сносно жить в конце 20-х начали –
в 30-м всё отняли – «раскулачили».
Не понаслышке – лично дед узнал,
что значит строить «Беломор-канал»
...
На всех этапах обретенья знания
внушали нам (и, видимо, не зря)
что бытие влияет на сознание.
…До самой смерти дед любил… царя!
Царь-батюшка свободу даровал.
И хлынуло забитое крестьянство –
к целинным землям, к вольности – от рабства.
Царь хлеба и земли не отбирал.
Крестьянством промышлявшему народу
ГУЛАГом не растаптывал свободу…
Что сделала «родна Советска власть»?
Отставим тему, дабы в грех не впасть!
Над дедовым семейством рок глумился.
Вослед шипели: «дети кулака»…
Речь – об отце. Он выжить изловчился.
Не праздновал поскольку дурака.
В конце 30-х – в армию призвали.
В Дальневосточный лётный гарнизон
попал служить в 39-м он.
Там от япошек провокаций ждали.
Так жребий пал – не по своей «вине»
отец мой – лётчик – не был на войне.
Врага в его коварстве упреждая,
на дальнем фронте били самурая!
Но сколько жизней были спасены
и вырваны – для новых поколений,
таких, как я, сестра и брат Евгений –
у той - не состоявшейся - войны!
Всё так и есть. Но надо знать отца,
максимализм и суть его ранимую:
«вину» свою – надуманную, мнимую
он проносил на сердце до конца.
Бывало, выпивают ветераны,
друг перед другом оголяют раны.
Приврут чуть-чуть для красного словца…
Словцо порою солоно, фривольно.
В таком кругу всегда мне было больно
смотреть на отрешенного отца.
Не все солдаты гибнут на войне.
Иные, что поделать, возвращаются.
И если им за это не прощается –
за жизнь мою тогда простите мне!
http://rosgeroika.ru/library/2018/mart/vnuk-kulaka