Пенится чаша хмельная,
в чаше – убийственный яд.
Кончилась жизнь боевая:
в Риме глумиться хотят.
Друг Антиох не поможет –
я же ему помогу:
сам он, как видно, не может
сдать меня в руки врагу.
Тост своему пораженью
я подымаю без слов –
в мыслях нет места сомненью:
всё повторилось бы вновь.
Были бы Альпы и Канны,
крик: «Ганнибал у ворот!»,
боль Карфагена при Заме
и Антиоха поход.
Чаша качнулась хмельная,
в чаше убийственный яд –
твердость руки наблюдая,
замер седой Арарат.
Взвился вздыхающий ветер
с вестью: «Скончался герой».
Марс, утверждая бессмертье,
грустно качал головой.
- - - 1987 г.