У портрета
Я не люблю в пейзаже человека
и каюсь пред Создателем моим
в том, что его трудов дитя-калека
глаза мне ест, как погорельцу дым.
Мне родственнее кроткая природа,
прохладное молчание листвы –
без жадного дыханья сумасброда,
без суетных стенаний и молвы.
Но мне, кто грешен сам, совсем негоже
раздаривать попрёки-имена...
Вот старый холст – на тёмной его коже
так свеж знакомый облик у окна!
Когда мне с веницийского портрета
вдруг брызнет синь совсем дочерних глаз,
во мне досады на земное нету –
я склонен верить длящемуся свету,
я помню – мы живём не в первый раз!