Пара недель — и расскажешь, где был, что видел,
что на повторе, какая была погода.
Как хорошо: мы не спутники на орбите,
не корабли, уходящие на полгода.
Как хорошо: мы умеем решать проблемы:
я тут брожу, пишу и мешаю тоник,
ты зачищаешь медь, замыкаешь клеммы -
лампы-глаза открывает аниматроник,
смотрит на мир удивлённый аниматроник,
в нужном порядке составлены микросхемы.
Кто виноват, что мир на куски раскроен?
Где-то контачит, чаще мелькают герцы.
Аниматроник придёт меня успокоить,
в гулкой груди его бьётся живое сердце,
данное инженером живое сердце,
робототехником влитая группа крови.
Окна домов без нас как пустые соты.
Если я стану железом, стеклом и камнем,
аниматроник прикинется самолётом,
крепко обнимет меня несмазанными руками
и донесёт, поссорившись с облаками,
к главному инженеру моих полётов.
Аниматроник знает, зачем он создан.
После того, как сделает то, что надо,
он полетит ракетой к нейтронным звёздам,
не пролетев и трети пути взорвётся,
нам с тобой это покажется звездопадом,
и, в отражении неба на дне колодца,
мы с тобой встанем рядом. Предельно рядом.
Аниматроник счастлив, он остаётся
яркой звездой на орбите чужого солнца.
Смотрит на нас, мигая, железным взглядом.
Самым живым из возможных железным взглядом.