Что мозг таит, чтоб из чернил предстать
Тем, что не дал тебе дух верный мой?
Что новое способно выражать
Мою любовь иль дар твой дорогой?
Ничто, друг мой; всё ж бога мне молить
За притчу во языцех день за днём,
Друг друга продолжая вновь любить,
С тех пор как мной твой образ освящён.
Воскресшим первым взглядом бог любви
Не видит скорбной старости закат,
Шёлк кожи сберегает от морщин,
Но древность навсегда его прелат,
Найдя любви там первой рождество,
Где кажется былое всё мертво.
What’s in the brain, that ink may character,
Which hath not figured to thee my true spirit?
What’s new to speak, what now to register,
That may express my love, or thy dear merit?
Nothing, sweet boy; but yet, like prayers divine,
I must each day say o’er the very same;
Counting no old thing old, thou mine, I thine,
Even as when first I hallowed thy fair name.
So that eternal love in love’s fresh case,
Weighs not the dust and injury of age,
Nor gives to necessary wrinkles place,
But makes antiquity for aye his page;
Finding the first conceit of love there bred,
Where time and outward form would show it dead.