В жемчужном бисере из чистых детских слез,
Икона Богородицы сияла,
Ее целуя, я свечу поднес,
И вот, что предо мной в огне предстало:
Качались пальмы в жарком мираже,
Возле холма лежали пыльные верблюды,
И расходились стражники уже,
И плакал навсегда падший Иуда.
На град, как гнев, наваливалась туча,
И убегали от дождя зеваки,
Ничем, кроме торговых дел не мучась,
И божью кровь лизали две собаки.
И ястреб в небе суживал круги,
И созерцал все это Божьим оком,
И крест, и две прибитые ноги,
И то, как можно быть на свете одиноким!
И распахнув, как птица, руки на кресте,
И не вмещая столько скорби, страсти, горя,
Он загадал, что он найдет везде,
Эти сердца, в цепях земной неволи.
И только Богородица видала,
Что входят гвозди просто в чистый свет,
Ее Младенца, что сейчас не стало.
Что пронесутся миллионы лет,
И мир обнимет новая беда,
И в страшную минуту свою каждый,
К Нему прибегнет, что как луч сейчас уходит навсегда,
Нам Богом посланный , быть может лишь однажды.
И этот свет казнит нас всякий раз,
Когда мы ставим у распятья свечи,
И грозно смотрит весь иконостас,
На нас, в нашем колодце человечьем.