Лето. Полдесятого. Утро. Еще свежестью пахнет земля,
Велосипед. Майка. Шорты. Изнанка меня.
Можно лихо подвесить язык, лепить шутки, растягивать улыбку,
Но сегодня я остаюсь собой - закрытым и жидким.
Завтра ничем не зацепит, как ни одна из них.
Полоснуло по сердцу - это одна из них...
Движется орава клонов, среди них и я,
Шастают уймы манекенов - подражателей тебя.
Я шутил про смерть, хотя сам жутко её боялся,
На душе тихо и тускло - за окном шумно да ясно.
Кто-то наращивает ногти - кто-то их нервно сгрызает,
Не ношу часы - напоминают о смерти, тупо мешают.
Сменил сигареты на бег,
От бледности города внутри меня устал человек,
Шучу - не сменил, курю минимум пачку за день,
Внутри меня нет человека - там максимум тень.
Хватило сил забыть твой номер дома, но не глаза,
Я - в кинозале слепой,
Душевный террорист прячет грустную мину
Под черной густой бородой...
То, о чем мечтал я, достается другим,
В четырех стенах искать себя,
Зарыться под землю - я потерял,
Прошу - хватит, довольно... Верни мне меня...
Твои глаза - мой опиум - яд,
Подземный ключик в пустыне - нирвана,
Каждая мысль о тебе под прицелом - отправляется с крыши,
Каждая мысль о тебе - убогий спектакль - ломка, что трясет наркомана.
Эти сравнения выдал не я - слабый голос из далекого детства,
Он завоет одиноким ветром и разлетится серой мертвой пургой.
Так почему же он слабый?
- Наверное, от того, что вылетал из горла, сдавленного твоей ногой.