--Бремя поэта - версия--
Что значит «бремя Поэта»?
Это:
в жаркое лето
пружинить с обрыва в Волгу,
в Волге плавать подолгу.
А потом
биться о лёд головою.
кончилось лето - лёд над тобою!
Люто истерзанный клювом орлиным,
прикованный к рифме окОвой Гефеста,
Поэт за жизнь проживает две жизни
и два кровотока вмещает в сердце.
Когда Поэт умирает от печени,
или иной беспЕчной причины,
Он Богу слагает глаголов узорочье
всегда недовыраженной величины.
И на погосте чужого столетия
озимый из прошлого,
впрок существующий,
Поэт прорастает сквозь Бремя поэта
в зАлитое
будущим солнцем
будущее!
--У минарета--
Как глоток освежающей мёртвой воды
После долгого жирного плова,
Я услышал призывные песни муллы,
И забытое русское слово
Шевельнулось гортанно, и брызнули с глаз
На суданские спелые розы
Солонее Атлантики в тысячу раз
Правоверные русские слёзы!
--Испанская Пасха--
Далеко от России тепло и светло, как в раю.
Далеко от России сладчайшая зреет лоза.
Отчего же на Пасху по русскому календарю
Я подолгу гляжу на восток, и слезятся глаза?
А в России мальчишка-звонарь, засучив кулачок,
Бьётся в привязях гулких, задиристых колоколов,
И старушка старушке в ладошку кладёт пятачок,
И толпится народ у весёлых пасхальных столов.
Кто сказал, что в России беда, окаянные дни,
Что российскому Богу назначено не уцелеть?
Кто сказал, что Россию подёнщики-поводыри,
Привязали к коням и в калмыцкую вывели степь?
Нет, звенит московИтая трель даже здесь за бугром,
И колышется рябь горизонта под стать звонарю.
И встают ортодоксы и крестятся на горизонт
За пасхальным столом по российскому календарю!
Мои мысли летят вереницею временных лет
Над дорогами детства, где вязнут в грязи верстовой
И весёлые ангелы будущих русских побед
И печальные ангелы русской судьбы роковой.
--Киноварь русской истории*--
Как киноварь русской истории,
Как краски живой игра,
Творила истории горние
Гусиная лапка пера.
Сограждане жили в сомнениях
И прочили скорый исход.
В слезах провожая гениев,
По праздникам на эшафот.
Умы сограждан не ведали,
Как минуть сего тупика,
- А Пушкин?
- Уже отобедали
и пишут себе на века.
*киноварь – натуральный минерал ярко красного цвета
--В краеведческом музее--
Я брожу по музейным развалам,
Здесь умолк торопливый Brequet.
На стенАх полусонного зала
Фотоперепись прожитых лет.
Монохромно, в скупых фотошопах
Сотни лиц, дата, подпись. И я
Год за годом пытаюсь расштопать
Потускневший стежок бытия.
Но не просто сквозь времени ретушь
Разглядеть голубые глаза
И сверкающие эполеты...
Что-то тянет всё время назад.
Ухожу. С пожелтевших регалий
Смотрит тысячеликий Ахилл
Мне вослед, будто ищет глазами
Продолжение жизненных сил.
--Смерть Николая Гумилёва--
Гумилёва читаю, как пью,
и не надо вина.
Золотистая речь
рассыпается жемчугом моря.
Припадаю к источнику,
фыркаю, жмурю глаза
И на миг забываю,
что пью послесловие горя.
Горе входит, как тень,
и неспешно ложится у ног.
Оно трогает кожу
и лижет случайные мысли.
Господин Гумилёв,
Вы явили нам fatum-урок,
Накормив эту тварь
из златой Николаевской миски!..
…Его вывели утром.
Был август, и падали звёзды.
Вертухаи зевали,
патрон досылая в размер.
Он стрелкам по глазам
полоснул огоньком папиросы,
И шепнул что-то смерти
на свой, на гусарский манер.
Заворочалось небо,
но утром чудес не бывает.
Спохватился старшой:
«Р-равняйсь, целься в грудь, не жалеть!»
Гад последний сказал:
"Мало, кто так умирает!"
И рванул за подол
присмиревшую барыню Смерть.
--Читая книжицу Н. Рубцова Подорожники--
Ах, как пахнут Его подорожники!
За страницей листая страницу,
Я листаю цветущие донники
Хоботком, как пчела-медуница.
Горьковатый в речах и помыслиях,
Неприметный парнишка фартовый
Про Николины* выплакал выселки
Сладкозвучным Орфеевым словом.
Я пишу эти строки в Испании.
Солнце жарит, как тОро** полуденный,
А вокруг, в придорожной окалине
Медоносят Рубцовские улеи!..
Я бежал, я надеялся: тысячи
Километров, скитания дальние
Припорошат Николины выселки
И окольные зовы астральные.
Нет! Не вышло - далече от Родины
Встрепенулся во мне укоризной
Звон малиновой церкви Николиной
На заснеженных хОлмах Отчизны.
* Никола - деревня, где вырос Н. Рубцов
** торо - бык (исп.)
--Зарисовка--
БагОр* оплавил горизонт
В вечерний пунш зари.
Хмелея, колокольный звон,
Уснул в оврагах и
Рассыпал гулкий звукоряд,
Как тёртую муку,
На гармоническое "ля",
На крик совиный "У-у...",
На шорохи ночных зверей,
На шелесты в садах,
На ржанье вольное коней
В подтопленных лугах...
*багор - (устар.) пурпурный цвет.
--Сыну--
Вот умру я поутру, и душа моя, как птица,
Сквозь заплаканные лица встрепенётся на ветру.
Все содвинется громоздко и расступится пред ней.
Ты оплавь кусочек воска в память о душе моей.
Злых познавшая и жадных, она, добрая, простит,
А наступит время жатвы, не предаст, не возопит.
Засвидетельствует тихо в адрес Страшного Суда,
Что хватила много лиха, но желает всем добра.
Потому-то утром рано, когда будет сорок дней,
Ты оплавь свечу, как рану, в память о душе моей!