Зачем же дятлами ругаться,
«Ну, дятел ты!» – цедить со злом.
Ведь дятлы – тоже птичья раса.
Не всем же, право, быть орлом.
Да, дятел перьями не ценен,
И мудрость не сравнить с совой.
Так и орёл несовершенен:
Клюв, скажем, у него кривой.
Но назовёшь орлом – гордыней
Любой наполнится из нас.
А вот за дятла можно в дыню
Спокойно схлопотать на раз.
Орёл всегда в почётном списке.
Орёл – и в Африке орёл!
А дятел, будь он хоть английский,
Но лишь долбит английский ствол.
В его существованьи сиром
Один лишь смысл: сиди, долби!
Ему не до Дефо с Шекспиром,
Не до "To be or not to be?"
И так же на суку берёзы
Долбит его российский брат,
Не отвлекаясь на вопросы
"Что делать?" и "Кто виноват?"
Орёл подобно дятлу скроен,
Но карма у него не та.
С ним сравниваем мы героев,
Им называем города.
Орловец молодой и старый
Шагает, голову задрав.
В Орле приёмщик стеклотары –
И тот в душе немного граф.
Но только тот, кто сильно спятил
И впал в зелёную тоску,
Представить может город Дятел.
Вы можете?.. Я не могу.
Там кто-то жить захочет вряд ли.
Ведь и философ, и гусар,
И даже академик в Дятле –
Не более чем... дятловар.
Что ж, дятел числится в аскетах,
Орёл же вольностью пропах.
Его чеканят на монетах,
Изображают на гербах.
Одной, двумя ли головами
С гербов он смотрит на других.
(И в том уверены мы с вами,
Что лучше наш орёл, чем их.)
Но невозможно без фиглярства
Представить наяву себе
Какое-либо государство
С двуглавым дятлом на гербе.
Да, символом свободы дятел
Не станет никогда небось.
Увы... Но о свободе, кстати
(Ну раз уж к слову-то пришлось).
Я в зоопарках был нередко.
В них со свободою – беда.
И там орлов я видел в клетках,
Но дятла в клетке – никогда.