в пространствах старого французского кино
герои дышат голуазом и житаном.
в душе их пусто, в голове - хмельнО,
и мелочь звякает по прорванным карманам.
в клетушках комнат главных героинь,
зажатых пальцами и крышами парижа,
в орлиных профилях и монолитах спин
тебя ищу, предчувствую и вижу.
вот-вот войдешь в линялые цвета,
в потертости видавшей виды кинопленки.
не знаю, будешь "он" или "она"...
котом ли. псом. старухой ли. ребенком.
благопристойным сытым буржуа,
убийцей, вором, пожилым поэтом,
мальчишкой, оперившимся едва,
во всем разочарованным при этом.
бесцветной женщиной, раздавленной бедой,
девчонкой с впалой грудью и глазами,
чужой женой, сестрой или вдовой
с плечами ангела и волчьими сосками.
ты станешь их губами пить вино.
любить их бедрами. и мучить их руками.
ты засмеешься, если им смешно.
ты обернешься их пальто и башмаками.
чулком, удавкой галстука, ремнем.
изломом простыни, изгибом чайной чашки.
окурком, в землю втоптанным живьем.
подолом юбки, следом от подвязки.
сквозь чьи глаза сейчас глядишь в окно?
чем дышишь? голуазом ли? житаном?
в пространствах старого французского кино,
уже не ограниченных экраном...