Голгофу туманом кроет
распятой
святыни
синь.
Цедрой почвы покрыты
желтые
соты
сёл.
Ковыляет кобылой Воля
в оковах
могильной
стыни,
Режет
снежного савана
белый
шелк.
И пока день бледнел,
разнесенный
по полю,
Бес весну целовал
в ледяном
гробу.
Красный заяц запрыгнул
в кривой ствол
тополя,
Вечер сумрак привез
на своем
горбу.
Преломившись хрусталиком
лунного
яблока,
Иглы света
закатное тело
ранят.
Сердце марта забилось
меж ребер
в проталинах.
У земли грыжи льда
на груди
буграми.
Ожеребилась ночь
лошаками
созвездий.
Облака молока
по небесной сорочке
пятнами.
Гребнем ветра
весна причесывает
деревню,
И ржавеют сугробы
в ладонях
земли
распятой.