Сознания не трогает ничуть
ни серый свод, ни полуметром ниже
дождём размытый вид на каланчу...
День неподвижен.
И если в раму заключённый гам
динамике обязан, то, скорее,
по мешанине проползает там
внизу февраль, как ласка. А за нею
март зубками уже вцепился в хвост
(пока что слеп). И по округе веет
Великий Пост.
В Великий Пост особенно хотеть
не следует того, что стоит денег.
Куда дороже, чтоб не в суете
растаял день бы,
и прояснилось по пути домой,
и вызвездилось, словно на картинке.
Что б, наблюдая свод над головой,
не чувствовать, как хлюпает в ботинках.
Но уязвимы все мы здесь внизу:
подумаешь о вечности - и нА спор
одна из звёзд уже летит на звук -
наш рок неистов, как ослепший снайпер.
А тут сквозь запотевшее стекло
из чрева продовольственной витрины,
где зрение слезою извлекло
над срезом ветчины ли, буженины
просроченной, то место, где иглой
в зрачок вонзилась огненная точка,
прикинувшаяся моей звездой
в Великий Пост... И не даёт отсрочки...
Но гены всё противятся. И я,
воспользовавшись силою подспудной,
духовно опрокинулся в себя,
сбежав отсюда.
Лицо не успевает дать ответ
печальнейшей из всех своих улыбок
на мысль о смерти. А навстречу - свет,
как детство,
зыбок...
26-29.03.2004