Он всегда говорил, что я русский поэт,
я из самой глубинки России,
сии речи бы слушать, да только вот нет,
с нами нет его, сколь не просили.
Лишь остался не стаявший памяти след,
его нет, он смешался с толпою,
и знакомый немеркнущий стал силуэт,
что ведет за собой вдаль тропою.
Вдаль тропою ведя евтушенковских лет,
не секрет, когда книгу открою,
когда в записи слышу его же концерт,
будто жизнью ожившей второю.
Его голос живой принимаю в момент,
прячу слезы, что мне не простили...
Он всегда говорил, что я русский поэт,
я из самой глубинки России.