До пояса высокий травостой
в метёлках полевицы и люпина.
Чуть уловимо в зелени густой
трещание стрекозье из низинок.
Когда сквозь заросли, то прямиком —
на старую разрушенную ферму.
Скрипит тележка ржавым колесом,
с трудом взбираясь по разбитой берме.
Здесь кое-где лежит ещё асфальт
среди травы — растресканный и жалкий.
Цветут иван-да-марьи острова,
соседствуя с большой бесстыжей свалкой.
Когда невольно остановишь взгляд
на сиром хламе, дачниками «слитом»,
то чудится, что вещи говорят —
совсем по-человечьи — о забытом.
А крестиками — маковый букет
так беззащитен в тёмной пыльной раме,
как будто чьей-то жизни больше нет,
а чья-то память тоже в этом хламе...
март 2018 г