Во тьме исчезает, безумства предел,
На зов одинокий, тут, леший поспел,
С пристрастием, танец греха танцевал,
На ведьму, свой взгляд, вожделённо кидал!
Она, как царица, в минуту тоски,
Вздыхая, смеётся, на возглас толпы!
Огонь не страшит, её гордое сердце,
Что значит, с душою, какое-то тельце!
С трибуны, глашатай, прочел приговор,
И все, поддержали бессмысленный вздор!
Один, только леший, надрывно шептал,
И к Богу, свой взор, безнадёжно кидал!
И вдруг, гром раздался, запенилось небо,
И леший, оделся в безумного деда!
И что-то в сердцах, начал люду кричать,
Что есть, справедливость, которой плевать,
Что думает, каждый, в бездушной толпе,
Что дева, невинна, и грех, не в вине,
И, что ему голос, в ту полночь шептал,
Что, сгинут в сём городе, старый и мал!
Под крик возбуждённый, палач восходил,
Поклоны ему, всякий смерд, отпустил!
А, ведьма, в глаза, лишь, взглянула слегка,
И с щёк покатилась, скупая слеза!
От Бога, юродивый, знанья черпал,
Нечленораздельно он, слова завывал,
То, вскрикнет, то, сникнет, то, застонал,
Никто не услышал, что Бог, им, сказал!
И, всхлипнул старик, оглушенный толпой,
Вновь, лешего, звучный возвысился вой!
Что, коль, не услышал народ, старика,
Так, будь, для них, ведьма, во все времена!