снег кукожится – шкура пятнами, огибает амёбы луж.
солнце щурится перекатное. акапельно играет туш
неумолчный оркестр сосулечный, вторя звонким синичьим «пинь».
бродит юный апрель по улочкам, хорохорится – «наступил!»,
улыбается вербным птенчикам, нежно-жёлт их весенний пух,
балагурит с травой застенчивой и щетинистой от непрух
(то пригреет, то вдарит минусом) – зеленея, зело дрожи.
год за годом по оле-римусу просыпаются типажи –
кто под зонтиком, кто без зонтика, кто тернов, кто во братцах глух,
и теряется в миллионниках удивление повитух.
за индиговым взглядом ахают многолетние голоса,
говорящие на инаковом с отражением в небесах,
медоносной пчелой над вишнею, молчаливым мальком в реке,
окликающие над крышами маску лунную из микен,
выпевающие за уллами красноту марсианских слов.
бездноглазые, тонкоскулые суперновы своих миров,
раскалённые магнетически…
наблюдаю, сгорев почти,
как играет апрель в куличики с homo candentis лет пяти.
* homo candentis – человек светящийся