Ты оставишь на память потомку
Кривобокую нежную кромку
Льдистых, пористых мартовских луж.
И поскольку ты с ним не лукавишь,
Ты стихи свои тоже оставишь –
Вдохновеньем отрезанный куш.
Ты оставишь читателю даже
Цвет небесных мучительных скважин,
Слабогрудый огарок свечи.
Пусть читают армяне, евреи,
Депутаты, бомжи, лиходеи,
Эти дактили, эти хореи,
Что рождались в валютной ночи.
Слово ранит, но слово и лечит,
Не ложится ни в чет и ни в нечет,
Слово вроде тоски стержневой,
Где ничтожны сюжет или тема,
Лишний шелест, немая фонема.
Это реки из крови живой.