Крис Кельвин в «Солярисе» смотрит в окно -
Большое и круглое. Долгого взора
Нельзя оторвать, так и это кино
Смотрю я, и глаз не свожу с монитора.
Тарковские шорохи нежной травы,
Прибрежной, что резалась так и кололась,
О совести нам не расскажут, увы.
О совести нашей твердит Банионис –
Последний осколок советской Литвы.
В тугое пространство кидает слова,
По станции шастает в штаниках узких.
Давно независимой стала Литва
От шведов и немцев, поляков и русских.
Партийный сатрап, диссидент, уркаган
Разрушить решили Империю Страха,
Чтоб в крошке Литве захудалый орган
Пленял фа-минорной прелюдией Баха.
Привет, демократия! Совесть, проснись!
А Хари придет – то одна, то другая,
И в женской истерике выдохнет: «Крис!»
Заткнись, не вопи, ты фантом, дорогая.