Под рукою так много
вариантов ладов -
и без милости Бога
сладкозвучия слов,
кто захочет добьётся,
только эта игра,
лишь игрой назовётся
там, где жалу пера
знают цену посмертно,
как при жизни в любой
равнодушной отчизне
к тем, кто слился с судьбой -
ненавидеть шумиху
развлекательных тем,
в тени певчие тихо
от насущных проблем
поспешая неспешно -
опоздания нет
у врастаний сквозьгрешных
в лес прекрасных примет,
корневея столами,
как живём так поём,
тесно в школьной программе
тем, кто вбит в окоём
узнаваний по праву
пережитых невзгод,
наплевавших на славу
днесь отпущенных льгот,
оторваться от края -
всмятку или в полёт,
край крылом выбирая
тот, что разных в народ
фразой верной сбивает,
кто войдёт тот и прав,
раем не называя,
ад засунув в рукав,
превращает
без злости,
кости собственных бед,
на изжитом погосте
в подголоски планет
песен, выживших в доле
лишь телесных утрат,
что формуют в юдоли
голос наш наугад,
ошибиться не сможет
брат по крови когда,
в строчке промысел Божий,
как сквозь тучи звезда
прорезается остро
интонацией дна,
превращённого в небо
не для хлеба,
страна -
духа братья и сёстры
всех краёв и времён,
лабиринтами монстров
мы по нити имён,
выбираемся в братство
надпустынных бесед,
вне побед святотатства,
где поэт на фуршет
приглашается бесом
и кончается там -
к животу интересом,
так сжигается храм,
так из сферы небесной
выпадает собрат,
так становится пресной
песня
бившая ад
неприкормленным ладом,
ну, да ладно,
пиит
ладивший
с Ариадной -
минотавров смешит:
доставая размеры
всем известных
стихов
из утраченной веры
в жизнь воскресных
трудов.