Все спали, а над Сирией чудовище летало,
В три головы то чудище огонь в ночи плевало.
Одна из них холодная, едва ли не морозная,
Укрытая таинственным, туманным Альбионом,
Другая вечно рыжая, лохматая, безмозглая,
А третья возомнившая себя Наполеоном.
То чудище буянило, плевалось злонамеренно,
Спесивилось стоклятое, смотри - как я могу.
Иван следил за чудищем, неспешно и уверенно,
Одной ногою в море, другой - на берегу.
Поплатишься ты чудище, трусливо отрыгавшее,
Повадки твои лживые понятны за версту.
Иван чуть-чуть подправит ружье виды видавшее
И отшибет все головы - на Калиновом мосту.