Я давно не писал в дневник
и стал чересчур меркантильным
забросил стихи
и язык мой прогнулся под пылью и лёг.
Давно не общался с Богом
и не плакал в горячке молитвы,
начал жалеть о девушках которых не трогал.
Рождённый для битв
отложил доспехи и побежал
вот и бегу
мчусь
не останавливаюсь
ибо остановившись я останусь с собой
то есть ни с чем
и положив свою руку на грудь
ничего не нащупаю.
Мне теперь заснуть как раз плюнуть
закрываю глаза не задумываясь
чем квартира не собственный гроб?
Если прислушаться к шагу часов
то
становится страшно
страстно мне целовать даже некого
появляется обмазанный сажей
называемый чёрным у нас человеком
и даже он меня укоряет
потому что я устаю
никакого кино
никаких откровений
вот они, те самые после двадцати.
В бежевой ванной вся в пене
танцует Венера
совсем не стесняясь
ни меня
ни последствий
фатализм для неё на последнем месте
а феминизм на первом.
Стерва.
что с неё взять?
Да и что она даст кроме тела
пускай даже очень хорошего
похожего
на цветущие абрикосы весной
и холодное озеро летом.
Во всем этом круговороте
где дни смешались
как пенка в капучинаторе
что-то внутри тихо воет «постой».
А я все — Надо бы
— Надо бы.